По велению Чингисхана

Конечно же, сразу было видно, что его основное занятие отнюдь не торговля. Судя по всему, он был человеком образованным, имел немалый чин и являлся, скорее всего, тюсюмэлом для особых поручений. А после него три раза приезжали муллы.

Казалось, у каждого из них свое, отдельное дело к монголам. Муллы пеклись о вере, выпрашивали кое-какие льготы и помощь для своих верующих, особо подчеркивая значение ислама, вознося его. Купец Карим же обговаривал сугубо земные дела, всячески налаживал отношения, договаривался о развитии и расширении торговли, каждый раз привозя с собой письма халифа с тем же содержанием. Самым поразительным оказалось, как выяснилось потом, что они умеют выстраивать свои действия, заранее предвидя развитие событий. Ведь три года назад у них были, на первый взгляд, едва ль не безупречные отношения с султаном Мухамметом. Как говорится, тогда султан был для них бьющим и клюющим соколом ислама, расширяющим пределы их веры. Но и тогда уже они особо не скрывали своего двойственного отношения к нему, не упускали случая подчеркнуть в противовес своё восхищение «святыми деяниями Чингисхана» и выражать недовольство тем, что султан на самом-то деле не понимает истинной веры, а лишь пользуется силой и влиянием ислама в личных корыстных целях, для умножения собственной славы. И намекали, что вот он, хан, мог бы стать истинным и великим светочем самой могучей веры в обитаемом мире…

Вот так, с заглядом вперед, уже пытались настроить его против самого сильного ныне соседа своего, вызвать недоверие к нему, всяческую подозрительность.

Понятно, что и султана они всеми силами и способами науськивали против него. Им прекрасно известны были все пологие и крутые стороны характера этого правителя… Но даже им, таким осведомленным и умелым, имеющим вроде бы все возможности держать подопечного по вере под своим влиянием, не удалось с ним справиться – упустили, не удержали…

Султан возомнил себя таким всемогущим, что повысил голос на Багдад, средоточие своей веры. Наверное, знает себе цену и свою силу, раз осмелился вступить в открытое противостояние с наместниками Аллаха на земле.

А теперь лжекупец Карим подбежал, семеня сжатыми в коленях ногами, упал ниц, вытащил из-за пазухи плоскую золотую коробочку, сверкнувшую в отблеске горящего очага, и дрожащей рукой протянул хану.

На этот раз письмо халифа оказалось написанным не по-арабски, как обычно, а по-тюркски. Так что Сиги-Кутук сам прочитал его без запинок:

– Величайший из великих! Могущественнейший из могучих!.. Владыка всех правителей Востока – Чингисхан! Золотая заря твоей славы, занимающаяся на востоке, стала для нас, рабов истинной веры, отблеском надежды. С радостью мы воспринимаем весть о том, как ты с помощью Бога Создателя беспощадно очищаешь землю от нечисти, погрязшей в грехах, и без устали молимся Аллаху, восхваляя твои святые деяния.

От того, кто много получил от Создателя, и востребовано будет много. Тот, кому предназначено и кому дано великое, тот должен выполнить предначертанное. Мое предназначение – объединение заблудших силой молитвенного слова красного, вложение уверованности в сомневающихся. А твое предназначение – плеткой жестокой и острым мечом возвращать отошедших, укрощать строптивых, наказывать грешников, истреблять непокорных…

Счастлив тот, кто сумел правильно понять свое предназначение. Несчастен ошибившийся.

Перед тобой открыты все пути святые.

Не сходи с дороги, по которой идешь, не останавливайся в сомнениях, и пока ты стремишься вперед, Создатель сам будет охранять тебя.

С благословением тебя на великие подвиги – халиф Багдадский Насир…

Прочитав это мало что значащее послание, Сиги-Кутук свернул его обратно, вложил в коробочку и, преклонив колено, подал хану.

– Что ж, хорошо… Я услышал послание великого халифа Насира. Завтра в это же время будет готов ответ.

* * *

Вестовые от Джучи и Сюбетея прибыли намного раньше назначенного срока – к рассвету. Тут же, нигде не задерживая, их проводили к хану.

– Тойон Хан!.. С помощью покровителя нашего Тэнгри мы до конца выполнили твой приказ. Окружили тайно все три стана мэркитов и к рассвету внезапно атаковали их. Наше нападение было столь неожиданно для них, что в двух лагерях не сумели организовать сопротивление. В третьем лагере несколько сюнов заняли круговую оборону. Все, кто оказывал сопротивление с оружием в руках, убиты. Детей и женщин собрали и отправили на юг. Теперь никого, кроме мэркитов, в окрестностях поблизости нет. Через несколько дней мы соберем всю добычу, весь скот и двинемся в путь…

– Вот, наконец, и хорошие вести!.. – Хан, не сдержавши радости, хлопнул рукой по колену, глаза его сверкнули возбужденно.

Люди в сурте, сами радуясь, все же с плохо скрытым удивлением смотрели на хана: давно отвыкли от столь явных проявлений каких-либо чувств своего повелителя.