По велению Чингисхана

– О великих верах!.. Что наряду с Богом-Отцом признаем великими Его пророками Христа, Магомета, Будду, Моисея… кого там еще? Что каждый имеет право где и как угодно молиться свободно любому из них. Тот же, кто препятствует этому, будет держать тяжкий ответ по Джасаку Чингисхана…

– Что ж, хорошо! И пусть Джэбэ прочитает в каждом улусе этот Указ, тогда у него вдобавок появится повод заявить, что пришел найти управу на Кучулука за преследование мусульман с христианами и их вероучителей. Но есть тут еще одно, неустранимое… – сказал Джэлмэ, переводя глаза с хана на Джэбэ. – Ведь эти самые боги и последователи их не только не признают друг друга, но чаще всего еще и непримиримые враги. И потому, может, не будем называть их поименно, а просто объявим, что поддерживаем все религии?

– Нет, тогда получится путаница, – не согласился с ним Джэбэ. – Даже в одной религии бывает несколько течений, враждующих друг с другом чуть не насмерть. В таком случае, вместо того, чтобы найти сторонников, приобретешь в них кровных врагов… А ведь была первая статья нашего Джасака, не провозглашенная открыто… Как там было?

– Что мы всем народам Ила повелеваем верить в Единого Господа Бога… Долго обсуждали, пересматривали эту статью, но потом решили, что нельзя ограничивать любое вероисповедание людей, запрещать веру и тем самым восстанавливать против себя множество народов и племен. И время показало, что правильно решили, – сказал хан, внимательно глядя на собеседников. – Наша-то цель – объединение людей, народов, чтобы дать им возможность принять участие в великих делах великого Ила. А это только тогда возможным будет, если мы оставим нерушимыми привычные устои жизни этих самых людей. Затронешь богов их, а то и сдуру менять их начнешь – ничего хорошего не жди. Если люди даже и не принимают чужую власть, постороннее принуждение, нужду и голод, но как-то все же смиряются с этим, подчиняются силе, то к гнету чужой веры они непримиримы, против него сама душа их, сам дух бунтует. А за духом не уследишь, одними войсками не усмиришь…

– Ну, тогда лучше назвать в Указе главные религии, которые мы поддерживаем, а между собой, между течениями они пусть сами разбираются. И запретить бы вражду верований, насилие. Люди это, я думаю, примут с радостью, – сказал Джэбэ. – Я тогда с готовым Указом отправляю вперед глашатаев, чтоб читали по селениям и станам. Сам же за ними следом продвигаться буду. А основным тумэнам и вправду лучше быть позади.

– Но, повторяю, по пути не трогать ни одного человека, ни одну скотинку, – предупредил хан. – Будете вести себя как путешественники, следующие по Шелковому пути.

– А если встретится их большое войско и нападет на нас – что в таком случае делать? – не мог скрыть недоумения Джэбэ. – Это же – война…

– По возможности в бой не вступать, отступать. Избегать стычек заранее, а для этого дальнюю разведку высылать, двигаться осторожно. Одно дело – беглец Кучулук, и совсем другое – кара-китаи. Это наши кровные, считай, родственники.

– Конечно. Главное, не посеять семена вражды, склонить население на нашу сторону, – подтвердил Джэлмэ, – Однако заявить просто, а вот выполнить задуманное на деле будет сложно. Мы понимаем. Но ты уж постарайся.

– Да, это только сидя здесь сказать просто… – Джэбэ явно был удручен возложенной задачей. – Ума не приложу, каким образом избежать столкновения, придя с боевой силой на земли столь великой страны, к тому же с таким огромным войском… И гур хан примет это как вызов себе, а не зятю.

– Придется заставить мозги работать, придумывать что-нибудь – у тебя же есть они, мозги-то, – несколько поучительно сказал Джэлмэ, улыбнувшись, явно подтрунивая над другом. – Махать мечом да тыкать копьем намного проще. Настоящий воитель должен и словом владеть так, чтобы убеждать противника… Головой, Джэбэ, головой больше надо работать.

Хан отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

– Ну, тогда дайте мне старых, умудренных опытом в этом деле советников… Я, знаете, человек простой. Ни в каких иных вопросах, кроме как военных, мои мозги не варят, – не принимая подтруниваний друга, решительно сказал Джэбэ. – До ваших политических тонкостей всяких мне далеко.

– Хорошо. Мы подумаем. Наверное, самый мудрый из стариков в таком деле Соргон-Сура будет, если судить по размерам его головы и живота… Вот его и придадим тебе, – продолжал с усмешкой Джэлмэ. – А то ведь в малом котле много мяса не наваришь…

Подшучивал-то он, конечно, над маленькой головой Джэбэ, и тот это понял, обиженно оглянулся на хана. Но времени на мелкую перебранку не оставалось, надо было воспользоваться моментом и уяснить себе все возможные действия, которые придется ему по необходимости предпринимать, все основные будущие осложнения предусмотреть. Догадываясь, что разговор близится к концу, спросил:

– А если случится следующее… Я приду туда, а султан пройдет по южной стороне и нагрянет на земли кара-китаев? Кого я тогда должен поддержать?

Хан с Джэлмэ переглянулись.

– Ну, а ты сам как бы поступил? – спросил хан в ответ.