По велению Чингисхана

– Потом посмотрю. Но, правду говоря, не верю я, что там в скором времени все наладится, хоть как-то улучшится обстановка: застарелая болезнь пожирает мою страну… Да, забыл сказать: в Хорезме немало еще молодых и деятельных людей, которым некуда силы девать, которые думают о будущем родины своей и, кстати, очень неплохо относятся к нам.

– Я уже слышал об этом…

– Как бы ни старались оклеветать, навести хулу на монголов, правда все равно находит свои пути, как подземная вода, ее невозможно остановить.

– А если эти люди попытаются встретиться со мной, поговорить, как мне поступить?

– Даже во сне ты не должен забывать, что являешься главным послом хана и не имеешь права положить даже тень подозрения на его имя. Не встречайся с людьми лично. Пусть этим занимаются твои заместители. Сперва вы приедете в Отрар. Правит им младший брат матери султана, человек по имени Хайырхан, очень достойный человек и настоящий наш сторонник. Игидэй давно его знает, дружит с ним.

– Вот это хорошо, – Дабан оживился. – Мне уже несколько человек говорили о том, что там есть люди, искренне преданные нам. Значит, даже в такой дали о нас слышали, знают.

– Конечно, знают. Слухи, новости не ездят на лошадях и верблюдах, они словно на крыльях летят, так быстро распространяются. Но вы берегите своих сторонников, встречайтесь с ними только тайно. Помни, за вами будут следить очень внимательно. Так что примите все меры, чтобы не подставить этих людей.

– Да, в этом лучше перестараться…

* * *

Хану приснилось, будто он и двое его людей пешком держат куда-то путь, и у всех тяжелые ноши на спинах. Шли довольно долго, взбираясь вверх по пологому склону в наступающих сумерках. А когда добрались до вершины горы, наступила уже ночь, в небе появилась россыпь звезд, засверкал кривой серп новорожденной луны.

– Айыка! Как устали! Отдохнем здесь, отдышимся, – сказал шедший впереди крупный полноватый человек, кого-то из приближенных ему напоминающий, и опустил наземь тяжкую поклажу, от чего земля содрогнулась под ногами.

– Верно! – пробасил сзади такой же толстяк и здоровяк и тоже сбросил с плеч грохнувший о землю груз.

А Тэмучин сел и прислонился спиной к упавшему дереву, почему-то не снимая тяжести с плеч. И на какой-то миг будто вздремнул, но скоро очнулся, продрогший до костей от ночного холода.

И надо им идти дальше. Он поднялся и почувствовал, что груз почему-то очень полегчал. Позвал своих спутников, чьи силуэты смутно серели в темноте: «Пошли, нам пора!» Не дождавшись ответа, толкнул одного, за ним другого – и резко выпрямился от ужаса: это оказались вовсе не его люди уже, а каменные валуны… Да, они превратились в холодные валуны! Вскрикнув громко, он побежал куда глаза глядят. И вдруг правой ногой за что-то зацепился, что-то дернуло его за большой палец… И тут, в холодном поту кошмара, хан окончательно проснулся в своем сурте. Оказалось, что это Джэлмэ его будит, осторожно дергает за ногу.

– Ну, что ты?!. С чем? И почему это не спишь ночью? – пробубнил спросонок хан, хотя в душе был благодарен другу за то, что избавил от этого непонятного ночного кошмара. – До утра не мог дотерпеть?

Пока он жадно пил холодный кумыс, в сурте зажгли огонь.

– Не мог. Друг мой, хоть я и обиделся тогда смертельно, но твои подозрения оказались верными, – сказал Джэлмэ.

– Не пойму, о чем это ты?

– Слух о давнишней кончине татарского сегуна Тайман-Батыра оказался ложью. Он жив и укрывается в степи около озера Хубсугул под видом простого коневода…

– Да ну?!. Не может быть!

– Может, оказывается. С тем и разбудил тебя. Не поверив чужим словам, сам съездил, увидел. Это действительно он…

– Да что ж это такое… Что мне делать-то теперь?! – Тэмучин, сколько знал себя, не часто бывал в таком смятении, как сейчас: кошмар действительности оказался куда хуже того, во сне… Стремительно промелькнули мысли об Усуйхан и Усуй, женах своих… Неужели они?! – Как быть?..

Самые доверенные, самые дорогие ему люди, выходит, столько лет обманывали его, прятали, укрывали в самом сердце его владений кровного врага всех монголов, по его указу приговоренного к смерти, – своего родного брата… Если об этом станет известно, лучшие люди Ила могут потребовать призвать виновных в укрывательстве преступника к ответу – и будут правы. И чем это обернется, если всё случившееся будет положено на чаши весов Джасака и взвешено, еще неизвестно. Черная тень может упасть на всю Ханскую Ставку, начиная с двух Великих Хотун…