Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Альфонс де Ламартин, известный поэт-романтик и не менее известный политический деятель, давний противник Фуше, вынужден отдать должное позиции, которую занял новый (старый) наполеоновский министр: «Будучи зажат в жестокие тиски между Наполеоном, приносившим в жертву своим личным интересам интересы отечества, и Францией, не желавшей идти на гибель ради одного человека, Фуше запугивал императора, льстил республиканцам, успокаивал Францию, подмигивал Европе, улыбался Людовику XVIII, вел переговоры с европейскими дворами и политическую игру с господином Талейраном… Это была необычайно трудная, столь же низкая, сколь и возвышенная роль, не отличающаяся благородством, но не лишенная любви к отечеству и героизма, роль, в которой подданный поднялся до уровня своего повелителя, министр превзошёл властелина».

Превзойти, конечно, не превзошёл – здесь явное преувеличение. А вот переиграл – наверняка. Как почти всегда шулер переигрывает самого одарённого, умелого, но честного игрока. Если бы Наполеон победил, Фуше мог бы стать его вполне лояльным министром. Но Наполеон проиграет, и Фуше немедленно предаст его. На упрёк по поводу позиции, которую он занимал в течение Ста дней, он ответит с присущим ему цинизмом: «Не я предал Наполеона, а Ватерлоо». Это очередная ложь. Он предавал императора и до Ватерлоо – все три месяца, что был при нём министром. Все его улыбки, подмигивания, расшаркивания и тайные переговоры, о которых едва ли не с восхищением пишет Ламартин, – непрерывная цепь предательств.

Вот такой «помощник» оказывается рядом с Наполеоном в один из самых ответственных моментов его жизни.

А ему так нужна рядом Мария Луиза… И помощь Талейрана пришлась бы очень кстати.

О том, чем занята в это время его жена, подробно рассказано в главе «Мария Луиза. Императрица. Жена». А вот Талейран… Он, как всегда, в центре событий. Он одним из первых участников Венского конгресса узнаёт о бегстве Наполеона с Эльбы и его высадке на французском берегу И – начинает действовать. Покончить с бывшим императором для него – вопрос жизни или смерти. Он понимает: Наполеон не простит.

Ещё недавно союзники, объединённые целью победить Наполеона, легко находили общий язык и казалось, что победа открыла перспективы мира, причём мира продолжительного, какого народы Европы давно не знали. Теперь, когда опасность миновала, каждый преследовал свои интересы, часто с интересами других вовсе несовместимые. Мир снова был под угрозой. И вдруг – явление Наполеона. Распри мгновенно забыты: снова появился общий враг и перспектива возобновления войны, но не той войны, к которой готовились англичане, французы (дипломаты короля Людовика) и австрийцы, а войны, результатом которой могло стать восстановление власти Наполеона не только над Францией – над Европой.

Его слава была огромна, и даже его враги (его победители), кто открыто, кто втайне, боялись и верили, что невозможное для других возможно для него. Они понимали: если не уничтожить его сразу, он сможет уничтожить их всех. Потому действовать начали незамедлительно: через несколько часов после получения известия о высадке адъютанты уже спешили во всех направлениях с приказами вернуть армии, которые возвращались домой.

28 марта союзники возобновили договор о сотрудничестве. Главы делегаций союзников, ещё накануне интриговавшие друг против друга, дружно подписали заявление, в котором утверждали, что, нарушив соглашение о своём пребывании на острове Эльба, Наполеон потерял право на существование. Вторгшись во Францию с намерением внести смуту и беспорядок, он поставил себя вне закона и продемонстрировал всему миру, что с ним не может быть ни мира, ни перемирия. Декларация разъясняла, что всем монархам необходимо объединить усилия и использовать все средства для уничтожения узурпатора, если французский народ позволит ему вернуться к власти.

Если позволит… Но ведь Наполеону уже позволили пройти через всю страну и взять Париж без единого выстрела. Не значит ли это, что именно воля народа вернула его к власти? Но власть оказалась призрачной: впервые он, кого называли богом войны, искренне жаждет покоя, но ему никто не верит. Он пишет письма и воззвания, полные страстных заверений в собственном миролюбии. Его посланцев к императору, королям и великим князьям задерживают на границе как контрабандистов и бесцеремонно отправляют обратно. В общем, Европа, не так уж давно ползавшая у его ног, отказывалась признавать своего господина.

Он понимает: главное сейчас – доверие французов. А они, похоже, хотят свободы. И он призывает своего заклятого врага Бенжамена Констана, который совсем недавно клеймил его в злобных памфлетах, сравнивая с Аттилой и Чингисханом. Наполеон не помнит зла. Правда, уже на острове Святой Елены он скажет с возмущением и обидой: «Я отстраивал деревни, осушал болота, углублял порты, перестраивал города, заводил мануфактуры, соединил два моря каналом, строил дороги, сооружал памятники, а меня сравнивали с вождем гуннов Аттилой! Справедливый приговор, нечего сказать!»