Побег из Содома

Надя обречённо пожала плечами.

Внезапно молчавшая всё это время Любочка сказала просто и уверенно:

– Не беспокойтесь, сестрички, Бог о нас позаботится. Главное не есть идоложертвенного.

– Чего? – недоумённо спросила Вера.

– Того, что посвящено идолам.

Как ни в чём не бывало, ответила Люба.

– У тебя с головой всё в порядке? Что-то я не вижу здесь никакой еды. Вообще. По-твоему, воздержание нам поможет? Вера смотрела на сестру с плохо скрываемым раздражением.

– Нет. Не по-моему. Так Илия сказал. Пока мы живы – у нас есть надежда. Помнишь, как Папа говорил: «Верить так же просто, как и дышать. Вдох – вера, выдох – надежда». Так что, пока мы дышим – у нас есть шанс.

Любочка улыбнулась своей самой милой улыбкой.

– Ну и что эта вера нам дала? А? Скажи мне, сестра?

Вера смотрела на Любочку в упор.

– Бог, церковь, молитвы! Семья превыше всего! К чему мы пришли? Что мы с вами такого сделали, чтобы нас так наказывать?

– Вера, ты же прекрасно знаешь, ответа на вопрос: «Почему страдает праведник?» – в этой жизни не найти. Мы это узнаем только на небесах, – вместо Любы ответила Надя.

– Я с вами всю свою жизнь, и могу сказать одно: здесь нет ни одного праведника, – усмехнулась Люба.

– Да на фоне этих животных каждая из нас великая праведница, только какой с этого толк…

Вера опустила глаза и сосредоточенно смотрела в пол.

– Знаешь, сестра, я бы пожелала тебе достойной смерти, но боюсь, что шансов умереть с поднятой головой у тебя уже не будет!

Надя зло глядела на сестру из-под нахмуренных бровей.

– Не переживай, Наденька, у тебя будет выбор, какой смертью умереть. Так же, как у Мамы.

– При чём тут Мама? – спросила Надя, подняв брови. – Ты же знаешь, что она умерла от инсульта. Тромб оторвался, она погибла.

– Наша Мама умерла не от инсульта. Её забили до смерти Миротворцы, когда она возвращалась с работы.

– Чего? – переспросила Надя.

– Ничего! Был комендантский час, видимо, Мама опоздала на несколько минут. Миротворцы, как обычно, стояли в патруле у ворот резервации и отлавливали нарушителей. Кого-то штрафовали, кого-то просто били, а Маму задержали. Никто не знает, что было потом, можно только догадываться. По-видимому, Миротворцы сделали ей предложение, от которого невозможно отказаться. Но она отказалась.

– Ты чего несёшь?! – несмело возразила Надя.

– Я заходила в реанимацию, пока Мама была жива. Когда я её увидела, то не узнала. Левый глаз заплыл, нос сломан, все губы разбиты. На неё было страшно смотреть. Я слышала, как врачи спорили, доживёт ли она до утра с такими травмами. Она умерла через день, не приходя в сознание. Интересно, где был твой Бог, когда она погибала?

– Мой Бог был там же, где и всегда! На белом престоле, на Своём рабочем месте! – вспыхнула Надя. – И если Он допустил это, значит, она могла это претерпеть! Я всегда любила Маму, и до её смерти, и после. Теперь я буду ею гордиться, потому что она – мученица! – прокричала она.

– Можешь гордиться, сколько хочешь, моя праведная сестрица, но я себе такой участи не хочу!

Вера резко развернулась к решётке и выкрикнула что есть мочи:

– Эй, охрана! Где вы? Охрана! Сюда!

– Сейчас, девочки, сейчас мои хорошие…

Из глубины коридора послышались старческие шаркающие шаги.

– Всё, всё, я уже иду! – приговаривал пожилой надзиратель в поношенной миротворческой форме.

Двумя руками он держал огромный поднос, на котором громоздилась целая гора еды и бутылка вина.

– Вот, – тяжело вздохнул он, подходя к камере. – Знаю, знаю, что вы проголодались, и собрал всё, что нашёл на кухне. Великая Мать заботится о вас! Ведь вы её дети, хоть и заблудшие! Примите её дары и наслаждайтесь жизнью, она слишком коротка, чтобы голодать, – вздыхал он, отпирая решётку.

– Здесь еда и вино. А голод и негативное мышление плохо влияют на молодой, растущий организм. Покушайте, это вас успокоит.

Он с трудом поставил поднос на стол, и в этот момент сёстры увидели татуировку в виде синего паука, набитого на его руке.

– Это идоложертвенное, это есть нельзя, – убеждённо произнесла Люба. – Он паук не потому, что у него на руке картинка. А потому что он впрыскивает яд своей жертве. Этот яд действует как желудочный сок, и когда жертва готова к употреблению, паук её запросто съедает. Выпивает, как коктейль. Я в учебнике читала. Аукцион сделает с нами то же самое. Он впрыснет свой яд, вы обессилеете, и он вас просто сожрёт.

– Люба! Хватит нести глупости! – возмутилась Вера. – Вон, этот твой Илия кричал на всю тюрьму! Значит, на него этот яд не действует!

– Он вообще-то объявил голодовку, – заметила Надя и с жаром продолжила:

– Послушай сестра! Да очнись ты, посмотри, вон там девушка лежит зубами к стенке и за всё это время даже не повернулась. Она вообще не шевелится! Кроме Илии, все обитатели этой тюрьмы – как овощи!

– Всё! Достаточно! Вы как хотите, а я сажусь есть! Присоединяйтесь.

Вера налила себе полный бокал и, выпив его одним махом, стала накладывать еду себе на тарелку. Вся камера наполнилась ароматом жареного мяса и чего-то ещё, невероятно вкусного. Вера торопливо проглатывала кусок за куском, почти не пережёвывая.