Почему Боуи важен

В окончательную версию альбома вошли песни из мюзикла про Зигги («Rebel Rebel» и «Rock 'n' Roll with Me») – Боуи забросил его, разумно решив, что тот стал бы заведомым шагом назад. К ним прибавились фрагменты проекта «1984» (триптих на стороне B, состоящий из песен «We Are the Dead», «1984» и «Big Brother»), а первую часть альбома составили ключевые песни, вдохновленные скорее Берроузом и Диккенсом, чем Оруэллом. «Здесь все еще подразумевается идея распада города, – объяснял Боуи. – Рассерженная молодежь теперь живет не в квартирах, а на крышах, и считает город своим». В первой песне альбома «Future Legend» этот мегаполис называется «Городом голода», а в заглавной «Diamond Dogs» он ярко описан как место, где Джек-Хэллоуин «живет на крыше небоскреба Манхэттен-Чейз» и спускается на улицу по канату, как Тарзан. Боуи говорил, что был вдохновлен как романом Берроуза «Дикие мальчики» 1971 года, «Оливером Твистом» Диккенса («А что, если бы члены банды Феджина окончательно озверели?»), так и рассказами своего отца о том, как доктор Барнардо искал бездомных сирот на улицах викторианского Лондона. В его идею мюзикла «1984» уже тогда были замешаны (сегодня мы назвали бы это «техникой мэшапа») многие другие тексты: не только сам роман, но и викторианская литература, прозаическая поэзия битников, социальная история (пропущенная через фильтр семейной) и миф о Зигги Стардасте. Все это уже давно существовало в подсознании Боуи и выплеснулось наружу в результате процесса нарезок, что еще сильнее раздробило окончательную картину.

Кажется, что от всего этого до музыкальной постановки романа Оруэлла – довольно долгий путь. Так оно и есть, но сходным образом устроены и другие адаптации. Современная критическая теория давно отвергла идею, что роман необходимо как можно точнее транслировать средствами другого вида искусства; наоборот, это считается невозможным. Вместо этого используется та самая матрица интертекстов, которую мы уже обсуждали выше в контексте теории постструктурализма.

Роберт Стэм[89], например, считает, что адаптация – это не перевод, а «смещение акцентов, при котором исходное произведение интерпретируется заново с помощью новых систем и дискурсов». Вместо прямых параллелей между исходным текстом и его новой версией в другом формате он видит «открытую структуру, она постоянно перерабатывается и вновь интерпретируется в безграничном контексте», а текст в этой структуре «питается и питает бесконечно меняющийся интертекст, рассматриваемый через постоянно движущиеся системы интерпретации».

Это непростые идеи, но мы уже встречали их раньше, хотя и в несколько иной форме. Постоянно движущаяся система – это сеть, или матрица, или, по словам Барта, «многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным». Барт представлял себе «письмо, не знающее остановки», процесс, при котором смысл «бесконечно откладывается». Жиль Делёз и Феликс Гваттари считают, что каждый «знак отсылает к знаку – и только к знаку – до бесконечности» внутри «сети без начала и конца». Мы уже рассмотрели это явление на примере песни «The Man Who Sold the World» и ее многочисленных источников, которые бесконечно ветвятся, приводя нас ко все новым и новым отсылкам.

Михаил Бахтин, теоретик культуры, рассматривавший литературу как метафорический замок, полный причудливых объектов, считал, что смысл текста (книги, мюзикла, песни) рождается в ходе диалога между автором, читателями и другими текстами, с которыми он неминуемо пересекается. Соня Оруэлл стремилась защитить целостность романа «1984», но, хоть она и преуспела в юридическом смысле, на самом деле никакое опубликованное произведение невозможно уберечь от внешнего воздействия. Этот роман уже был интерпретирован множеством способов каждым из его читателей и сейчас существует в своей собственной интертекстуальной матрице. «1984» – это не только песня Боуи и несколько киноверсий, но и удаляющийся от нас год в истории. В этой матрице «Большой Брат» – не только образ из романа ее мужа, но и песня Боуи, и название всемирно известного телевизионного реалити-шоу. Бахтин считал, что этот процесс вовсе не портит и не разрушает оригинал; напротив, роман «живет и обретает форму» именно в ходе этих текучих изменений, а не в неподвижной изоляции. Альбом Diamond Dogs тоже ему подвергся: теперь это еще и заголовок романа 2017 года про «Доктора Кто», и название военного отряда в видеоигре «Metal Gear Solid», и бренд сети по продаже хот-догов, и наименование компании, производящей гламурные ошейники для «людей и их домашних питомцев».