Почему Боуи важен

Если мы решим простить Боуи, как это сделал автор статьи в интернет-журнале Slate Дж. Брайан Лоудер, и отнесемся к нему как к «квирному в культурном отношении артисту», не будет ли уместно теперь, по прошествии времени, провозгласить его пионером движения небинарного гендера? Как мы уже поняли, он противился любому лидерству, да и эти термины сами по себе были неизвестны в начале 1970-х годов, когда Боуи находился на пике своей андрогинности. Если рассуждать строго исторически, использование современной лексики для описания культуры прошлого означает навязывание прошлому наших собственных ценностей и смыслов, и делать это стоит разве что осторожно, с оговоркой: например, сейчас мы можем назвать Роми Хааг трансгендерной женщиной, но во времена ее знакомства с Боуи этого термина просто не существовало.

Между тем на нашем собственном личном уровне, как я уже писал, Боуи принадлежит каждому из нас индивидуально, а смыслы, которые он предлагает нам, являются внеисторическими. Для любого, кто включил Боуи в свою жизнь, получал от него вдохновение и испытывал его влияние, кто наложил его матрицу на свою собственную, было бы лицемерием пытаться подавлять, ограничивать или отвергать интерпретации его творчества другими людьми. Например, Дилан Джонс, вспоминая о Боуи начала 1970-х годов, говорит, что «предпочитал искать подтверждения того, что мой бисексуальный герой был скорее гетеросексуалом, нежели геем. Так что то, что он женился на Энджи, было хорошей новостью. Хуже было то, что они, как говорят, познакомились, когда спали с одним и тем же парнем». Обложка альбома The Man Who Sold the World, которая некоторыми воспринималась как символ свободы и сильное заявление, Джонса «смущала». Мы можем не соглашаться с его мнением, но его интерпретация важна и имеет право на существование. Дилан Джонс именно так рассматривает имидж и поведение Дэвида Боуи в 1970 году, когда ему самому было десять лет от роду, и у нас не может быть сомнений в том, что в то время множество других десятилетних мальчишек думали точно так же.

Во введении я рассказал о том, какие чувства пробудил во мне Дэвид Боуи, когда мне было тринадцать лет. Мое впечатление от альбома Let’s Dance и его хитов изрядно отличалось от мнения биографов и критиков Боуи об этом периоде его творчества как о повороте к мейнстриму, отречении от прежней провокационной позиции и предательстве своих фанатов-геев.

В 1980-е я много раз смотрел клип «Let’s Dance», который записал с телешоу Макса Хедрума. Боуи не казался мне самоуверенным, циничным бизнесменом. Я видел его, тонкого и хрупкого, прислонившимся к стене австралийского паба для «настоящих мужиков», с напряженным выражением лица, и понимал, как он чувствует себя в этой ситуации. Выбеливший волосы и взбивший челку, Боуи – единственный, кто здесь хорошо одет – рубашка, жилетка и тщательно подобранные белые перчатки и ботинки, – и он выглядит чужаком. Полоска кафельного пола отделяет его от снимаемых крупными планами завсегдатаев паба, которые бросают на него косые взгляды и смеются. Одетый в шорты мужчина постарше встает со стула и в издевательской манере исполняет танец маленьких утят, сопровождаемый широкими ухмылками приятелей. Боуи не смотрит на них. Он глядит в сторону, презрительно кривя рот. Он поет, морщась и щурясь: одинокий, но стойко сносящий насмешки. Он – вовсе не звезда, выступающая перед благодарной публикой. Он продолжает петь несмотря на то, что он тут нежеланный гость и один против всех.

Безусловно, этот клип можно трактовать и иначе. Очевидно, песня «Let’s Dance» посвящена расовым вопросам, и мы можем заметить контраст между Боуи и местными жителями, с одной стороны, и ловко, непринужденно двигающимися танцорами-аборигенами Джолин Кинг и Терри Робертсом, с другой. Мы запросто можем применить и классовый анализ, учитывая, что Боуи нагрянул в настоящий местный паб Carinda Hotel и арендовал его для съемок, а австралийских рабочих нанял в качестве массовки. Журналист Дин Гудмен сообщает, что «пока оплаченное Боуи пиво лилось рекой, суровые фермеры при каждой возможности насмехались над британским придурком в перчатках, что и отражено в клипе. Боуи, в свою очередь, называл их „деревенщинами“».