Почему я не христианин (сборник)

Следует признать, что подобная ситуация возлагает на тех, кто располагает научным потенциалом, новую и суровую ответственность. До сих пор представители человечества выживали потому, что, какими бы нелепыми ни были их цели, у них недоставало знаний для достижения этих целей. Теперь, когда знание обретено, становится чрезвычайно необходимой большая, чем прежде, мудрость в том, что касается жизненных целей. Но где найти подобную мудрость в нашем отвлекшемся от нее мире?

Приведенные выше общие рассуждения призваны единственно предположить, что все наши институты, даже наиболее тесно связанные с тем, что принято называть инстинктом, в ближайшем будущем должны стать гораздо более сознательными и целенаправленными по сравнению с тем, чем они были раньше или являются сегодня, и это в особенности касается рождения и воспитания детей. Новый образ жизни может быть лучше старого, однако он также вполне способен оказаться хуже. Но новые знания нашего времени вброшены в механизм традиционного поведения столь грубо, что старые образцы поведения попросту не могут выжить, а новые, равно благие и дурные, становятся настоятельно необходимыми.

Семья избавляется от неспециализированного, если угодно, прошлого, когда мужчина самостоятельно тачал себе башмаки и самостоятельно выпекал хлеб. Мужские виды деятельности миновали эту стадию, но защитники добродетели настаивают на том, что соответствующих изменений в деятельности женщин быть не должно. Взаимодействие с детьми является специализированным видом деятельности, требует специальных знаний и надлежащей обстановки. Воспитание детей дома подобно использованию прялки, оно столь же неэкономично. По мере накопления знаний все больше и больше вопросов, связанных с воспитанием детей, должно решаться вне дома. Сегодня, как правило, дети уже рождаются не в домашних условиях. Если дети заболевают, их лечат не народными, не традиционными лекарствами, погубившими столько отпрысков наших предков. Молитвы усваивают не от матерей, а в воскресных школах. Зубы удаляют не так, как делали во времена моего детства, привязывая нитку к дверной ручке и захлопывая дверь. Медицинские знания захватывают одну часть жизни ребенка, знания в области гигиены – другую, а детская психология претендует на третью. В конечном счете сбитая с толку мать сдается, отказывается от воспитания как от безнадежной задачи и под угрозой эдипова комплекса[121] начинает думать, что всякая естественная родительская привязанность отдает грехом.

Одной из главных причин перемен является сокращение числа рождений и смертей. К счастью, это число сокращается взаимосвязанно, иначе, уменьшайся один показатель без уменьшения другого, произошла бы катастрофа. Во всем мире правительства заодно с церквями, чье влияние зависит от человеческих страданий и нашего бессилия, делают все, что в их силах, чтобы спровоцировать эту катастрофу, пытаясь предотвратить любое сокращение рождаемости, соответствующее снижению смертности. К счастью для человечества, в этом отношении индивидуальный эгоизм оказался сильнее коллективного безумия.

Немногочисленность современной семьи дала родителям новое ощущение ценности каждого ребенка. Родители, у которых всего двое детей, не желают, чтобы они умерли, тогда как в старомодной семье с десятью или пятнадцатью детьми половиной можно было пожертвовать без особых угрызений совести. Современный научный уход за детьми тесно связан с немногочисленностью современной семьи.

В то же время из-за подобных перемен семья стала менее подходящей средой для детей с точки зрения психологической обстановки и требует от женщин меньших затрат времени. Растить пятнадцать детей, из которых большинство умрет – несомненно, неприятная пожизненная работа, которая в любом случае оставляет мало свободного времени для самореализации. С другой стороны, воспитывать двоих или троих детей – уже не столь тяжкое бремя, хотя, пока сохраняется традиционный домашний уклад, семья все равно серьезно влияет на любые другие занятия. Таким образом, чем меньше в семье детей, тем сильнее дети ощущаются как бремя.