Почему я не христианин (сборник)

С чувством глубокого удовлетворения я пользуюсь случаем, чтобы известить о Вашем назначении на должность профессора Городского колледжа на период с 1 февраля 1941 г. по 30 июня 1942 г. в соответствии с решением, принятым Советом по высшему образованию на своем заседании от 26 февраля 1940 года.

Я уверен, что Ваше согласие на принятие этого назначения придаст блеск имени и достижениям факультета и колледжа и углубит и расширит интерес колледжа в изучении философских основ человеческой жизни.

Одновременно исполняющий обязанности президента Мид выпустил заявление для прессы, указав, что колледжу необыкновенно повезло в том, что он сможет воспользоваться услугами такого всемирно известного ученого, как лорд Рассел. Датируется заявление 24 февраля 1940 года.

В свете дальнейших событий необходимо подчеркнуть два факта. Бертран Рассел должен был преподавать только три следующих курса:

Философия 13. Исследование современных концепций логики и ее связи с наукой, математикой и философией.

Философия 24B. Исследование основ математики.

Философия 27. Соотношение фундаментальных и прикладных дисциплин и взаимное влияние метафизики и научных теорий.

Кроме того, когда Бертран Рассел получил эту должность, в Городском колледже только мужчины могли посещать дневные занятия по гуманитарным дисциплинам.

II

Когда о назначении Рассела стало известно, епископ протестантской епископальной церкви Мэннинг разослал во все нью-йоркские газеты письмо, в котором осудил действия Совета. «Что же следует сказать о колледжах и университетах, – писал он, – которые предоставляют возможность преподавать нашей молодежи философию… человеку, который является известным пропагандистом, выступающим против религии и нравственности, и который особенно защищает прелюбодеяние… Могут ли те, кого заботит благополучие нашей страны, согласиться, чтобы подобное учение распространялось с одобрения наших колледжей и университетов?» Спустя несколько дней епископ возобновил наступление и заявил: «Есть те, кто находится в таком нравственном и умственном помрачении, что не видит ничего дурного в назначении… того, кто в своих опубликованных сочинениях заявляет, что «вне человеческих желаний не существует никаких моральных норм». Заметим мимоходом, что если бы от преподавателей философии требовалось отвергать этический релятивизм в различных его проявлениях, как это подразумевает епископ Мэннинг, не меньше половины от них следовало бы тут же уволить.

Письмо епископа стало сигналом к началу кампании по дискредитации и запугиванию, невиданной в американской истории со времен Джефферсона и Томаса Пейна. Церковные издания, пресса, принадлежащая корпорации Херста, и практически все политики Демократической партии присоединились к этому клеветническому хору. Назначение Рассела, заявляла католическая газета «Тэблет», стало «грубым, оскорбительным потрясением для коренных ньюйоркцев и всех истинных американцев». Требуя отмены этого назначения, она в редакционной статье именовала Рассела «преподавателем язычества», «философом-анархистом и нравственным нигилистом из Великобритании»… чья защита прелюбодеяния настолько отвратительна, что даже один из «друзей», как сообщают, его избил». Иезуитский еженедельник «Америка» оказался еще более язвительным. Он охарактеризовал Рассела как «высушенного, разведенного и декадентствующего поборника половой распущенности… который сейчас подвергает индоктринации студентов Калифорнийского университета… внушая им свои либертарианские правила беспутной жизни в вопросах секса, беспорядочной любви и неустойчивого брака… Эта развращенная личность… предавшая свой «разум» и «сознание»… Это преподаватель аморальности и безбожия… отвергнутый порядочными англичанами». Письма к редактору в перечисленных периодических изданиях отличались большей, если такое возможно, разнузданностью. Если Совет по высшему образованию не отменит свое решение, писал один из корреспондентов «Тэблет», то: «Зыбучие пески! Змея подколодная! Мозговой червь! Будь Бертран Рассел честен хотя бы сам с собой, он бы заявил, как это сделал Руссо: “Я не могу смотреть без содрогания на любую из своих книг; вместо того, чтобы наставлять, я развращаю; вместо того, чтобы питать, я отравляю. Но страсть ослепляет меня, и со всеми своими изящными рассуждениями я не более, чем мерзавец”»[157]. Письмо являлось копией телеграммы, направленной мэру Нью-Йорка Ла-Гуардия. «Умоляю Вашу честь, – говорилось далее, – защитить нашу молодежь от губительного влияния отравленного пера этого кривляющегося гения, этого посланника дьявола».