Почему я не христианин (сборник)

Тем временем Чарльз Г. Таттл, член Совета и влиятельный мирянин протестантской епископальной церкви, объявил, что 18 марта, на следующем заседании Совета, он предложит пересмотреть назначение. Таттл пояснил, что на момент назначения он не был знаком со взглядами Рассела. Если бы он тогда о них знал, то голосовал бы против. Теперь, когда до заседания оставалось всего несколько дней, фанатики делали все возможное, чтобы запугать членов Совета и расширить перечень грехов Рассела. «Наша группа, – заявил Уинфилд Демарест из Американской молодежной лиги, – не поддерживает идею Рассела о совместных общежитиях». Требуя расследования решения Совета по высшему образованию, херстовская газета «Джорнэл энд америкен» (ныне «Джорнэл-Америкен») утверждала, что Рассел одобряет «национализацию женщин… рождение детей вне брака… и воспитание детей как орудий в руках безбожного государства». С помощью вырванных из контекста цитат из книги, написанной за много лет до этого дня, газета также выставляла Рассела выразителем идей коммунизма. Несмотря на хорошо известную оппозицию Рассела по отношению к советскому коммунизму, фанатики с тех пор постоянно подозревали его в «симпатиях к коммунистам». Из всех элементов этой кампании ненависти подобное преднамеренное искажение, возможно, было самым отвратительным.

Митинги с требованиями изгнания Рассела, а также, как правило, с требованиями отставки членов Совета, голосовавших за его назначение, ежедневно проводились многочисленными организациями, хорошо известными своим интересом к образованию – например, «Сынами Ксаверия»[158], нью-йоркским отделением Центрального католического общества Америки, Древним орденом ирландцев, «Рыцарями Колумба», Гильдией католических адвокатов, Обществом Святого Имени Жанны д’Арк, городской конференцией баптистских священников, Северо-Западной конференцией Общества женщин Новой Англии и «Сынами американской революции Эмпайр-стейт». Об этих митингах рассказывала пресса, заодно публикуя проникновенные тексты клерикальных знаменитостей, чьи атаки все больше и больше сосредоточивались на двух обвинениях – что Расселу как иностранцу юридически запрещено преподавать в Городском колледже и что его взгляды на секс фактически являются подстрекательством к преступлению. «Не направить ли агентов ФБР в ваш Совет по высшему образованию? – вопрошал преподобный Джон Шульц, преподаватель священного красноречия в редемптористской[159] семинарии в Эзопусе, штат Нью-Йорк. – Молодежь этого города, – продолжал сей выдающийся ученый, – учат, будто не существует такого явления, как ложь. Их учат, что воровство оправдано, как и разбой с грабежом. Их учат, как учили Леба и Леопольда[160] в Чикагском университете, внушают, что подобные, нечеловечески жестокие преступления вполне оправданы». Нечего и говорить, что все эти ужасы проистекали из или были тесно связаны с назначением Бертрана Рассела – «вдохновителя свободной любви, сексуальной распущенности молодежи, ненависти к родителям». Словно этого было недостаточно, другой церковник связал имя Рассела с «лужами крови». Выступая на молитвенном завтраке Общества Святого Имени при управлении полиции Нью-Йорка, монсеньор Фрэнсис У. Уолш напомнил собравшимся полицейским, что все они по воле обстоятельств могли засвидетельствовать истинное значение так называемого «брачного треугольника», один из углов которого омочен кровью. «Полагаю, – продолжал он, – что вы присоединитесь ко мне, требуя, чтобы любой преподаватель, виновный в преподавании или письменном изложении идей, умножающих места действия, где происходят эти трагедии, не допускался бы в этот город и не получал бы поддержки от налогоплательщиков…».