Почему я не христианин (сборник)

Резолюция стала прелюдией к более радикальным действиям. Одиннадцать членов Совета по высшему образованию оказались настолько упрямыми, что не подчинились требованиям истеблишмента. Еретиков следовало покарать. Им следовало показать, кто обладает реальной властью в штате Нью-Йорк. Основываясь на заявлениях епископа Мэннинга и президента Фордэмского университета Гэннона, сенатор Джон Ф. Дуниган, лидер меньшинства, заявил в Сенате, что философия Рассела «разлагает религию, государство и семейные отношения». Он осудил «безбожные материалистические теории тех, кто ныне управляет нью-йоркской системой образования». Позиция Совета, который «настаивает на назначении Рассела вопреки серьезному общественному недовольству, – утверждал сенатор, – вызывает озабоченность у данного законодательного органа». Он потребовал проведения тщательного расследования деятельности системы образования в Нью-Йорке и дал понять, что такого рода расследование должно прежде всего затронуть колледжи, находящиеся в ведении Совета по высшему образованию. Резолюцию сенатора Дунигана также приняли с минимальными поправками.

Впрочем, все это были мелкие «уколы». Главный удар разворачивался в самом Нью-Йорке. Некая миссис Джин Кей из Бруклина, ранее не замеченная в особом интересе к общественным делам, подала в Верховный суд города Нью-Йорк «иск налогоплательщика»[163] с требованием отменить назначение Рассела на том основании, что он иностранец и сторонник сексуальной распущенности. Миссис Кей якобы беспокоила судьба ее дочери Глории, которая могла бы учиться у Бертрана Рассела. Тот факт, что Глория Кей никак не могла слушать лекции Рассела в Городском колледже, куда принимали только мужчин, явно посчитали не имеющим отношения к делу. Позднее адвокаты миссис Кей представили еще два основания для отказа от назначения Бертрана Рассела. Одно из них гласило, что Рассел не участвовал в конкурсном отборе, а второе утверждало, что «назначение на должность преподавателя любого, кто верит в атеизм, противоречит государственной политике».

Интересы миссис Кей представлял адвокат по имени Джозеф Гольдштейн, который в предыдущей городской администрации (демократической) занимал пост судьи. В составленном Гольдштейном кратком изложении дела сочинения Рассела характеризовались как «распутные, похотливые, демонстрирующие эротоманию, возбуждающие, безответственные, ограниченные, неверные и лишенные нравственной основы». Но это было еще не все. По версии Гольдштейна, «Рассел руководил в Англии колонией нудистов. Его дети разгуливали голыми. Вместе с женой они голыми разгуливали на публике. Этот человек, которому ныне около семидесяти лет, увлекается непристойными стихами. Рассел закрывает глаза на гомосексуализм. Я бы сказал больше – он его одобряет». И даже это еще не все. Гольдштейн, который, вероятно, посвящал свое свободное время изучению философии, вынес вердикт относительно качества работ Рассела. Этот уничижительный вердикт выглядел следующим образом:

«Он не философ в общепризнанном значении данного слова; он не любитель мудрости, не искатель знаний, не исследователь из числа представителей той всеобъемлющей науки, которая ставит своей целью объяснение всех явлений вселенной с помощью первопричин. По моему мнению как свидетеля и по мнению многих других лиц, он софист и занимается софизмом, то есть с помощью хитроумных выдумок, трюков и уловок, а также игры слов выдвигает ложные аргументы и доводы, не подкрепляемые здравым смыслом; он делает выводы, которые не вытекают из серьезных предпосылок. Все его так называемые доктрины – просто дешевые, безвкусные, потрепанные, залатанные фетиши и предположения, предназначенные для того, чтобы вводить людей в заблуждение».

По данным газеты «Дейли ньюс», ни миссис Кей, ни ее муж, ни Гольдштейн не сообщили, кто оплатил этот иск.