Почему мы расстались

Куда ты дел остальные кубаторы? В «Ретрокухне» их было всего семь, и мы, хихикая, скупили все. Ты даже вспотел, пока пытался очаровать широкоплечего усатого продавца, чтобы тот сделал нам оптовую скидку. Он, наверное, подумал, что мы под кайфом. Я с семью кубаторами в сумке ощущала себя так, словно и вправду накурилась. Пока ты был в душе, я, болтая с куда-то спешащей немногословной Джоан, – я могла обо всем догадаться уже тогда – построила из кубаторов башню на тостере. Ты, наверное, увидел в окно, как Джоан отъезжает от дома, потому что ко мне ты спустился в одном полотенце. Потом, когда я уже успела ушибить бедро о круглую ручку на одном из шкафчиков, мы с тобой договорились, что завтра точно опробуем кубаторы в деле. А потом мне пора было собираться домой, и мне казалось, что моя одежда смотрится так небрежно, что мама обязательно заметит, что я раздевалась. Потому что мы в последний раз занимались всем, кроме. Оказавшись у себя в комнате, я швырнула на кровать тетрадку с многострадальной домашкой – думаю, ты догадываешься, как в том месяце у меня обстояли дела с биологией, – и обнаружила в сумке еще один кубатор. Я поставила его на комод и забыла о нем до тех пор, пока мы не расстались и пока курица с упаковки не начала глумиться надо мной, кудахча свою достойную комиксов жалобную реплику. Думаю, Уилл Рингер видел эту же странную картинку, которую, кажется, никогда не поменяют на новую, когда писал о «прелестном приспособленьице» на пятьдесят восьмой странице «Уникальных рецептов из Тинселтауна». Курица, рассматривающая собственный зад и изумляющаяся при виде квадратного яйца, смогла кратко пересказать содержание всего этого письма: «Что за?#!*»

Когда Лорен было семь, она увидела эти значки в комиксах, а ее ультрарелигиозные родители слишком боялись Бога, чтобы объяснить ей, что за ними скрывается слово черт, поэтому в девятом классе она в шутку говорила: «Да иди ты к решетке и вопросительному знаку» или «Да катитесь вы все к звездочке и восклицательному знаку». Глядя на упаковку кубатора, я вспомнила о Лорен и о том, что мне нужно придумать отмазку. Я позвонила Лорен впервые за очень долгое время, и она, конечно же, упрекнула меня в этом.

– Знаю, знаю, – ответила я. – Я была очень занята.

– Ага. Видела я твою бурную деятельность на дискотеке.

– Заткнись.

– Но ведь это правда. Ты приходишь со своей суперзвездой баскетбола, а потом танцуешь с бывшим. Знала бы я, что, когда мы в прошлом году увлеклись «Бегом стрелок», ты воспримешь уроки из этой мыльной оперы так близко к сердцу.

– Мы просто танцевали.

– Вы просто танцевали, а Гретхен из-за этого рано ушла домой. И это я еще не беру в расчет трагедию Эла. Мин, я очень хочу, чтобы вы с ним помирились.

– Он знает, где меня найти, – сказала я.

– Конечно, – съязвила Лорен, – на тренировке у баскетболистов.

– Эд – мой парень, – сказала я. – И да, он занимается баскетболом.

– Баскетболом и тем, что без спросу берет деньги из моей сумки.

– Лорен, – сказала я.

Я и забыла, что Лорен может так долго обижаться по мелочам. «Может, лучше попросить кого-то другого», – подумала я.

– Мне просто хочется, чтобы вы с Элом снова дружили, как раньше. И как вы с Эдом собираетесь проводить вечеринку в честь дня рождения кинозвезды, не пригласив нас?

– Ты получишь свое приглашение, – ответила я.

– Ну уж нет, – сказала Лорен. – Не надо тут разделять и властвовать. Я приду, только если придет Эл. Позвони ему, Мин.

– Я подумаю об этом.

– Конечно, ты об этом подумаешь. Позвони.

– Ладно, ладно.

– Он очень расстраивается, и у него все идет наперекосяк. Бонни Круз позвала его погулять, а он ответил, что сейчас не лучшее время для этого, а ведь девушки у него не было…

– Да, со времен Лос-Анджелеса.

Лорен немного помолчала.

– Когда-нибудь мы дойдем и до этого, – сказала она тоном учительницы, рассказывающей второклассникам про алгебру. – Но сегодня ты, наверное, позвонила мне, чтобы я заставила тебя раскаяться, ведь так? Ты же ничего другого от меня не ждешь, правда?

– Я еще хотела послушать, как ты поешь, – ответила я.

Лорен отлично умела пародировать кого-то из участников церковного лагеря, в котором она побывала в десять лет.

– О, Иисус! Нет краше ничего имени святого твоего…

– О, прошу, пощади меня. У меня к тебе просьба.

– Его имя – звук желанный, как елей благоуханный…

– Лорен!

– Обещай, что позвонишь Элу.

– Хорошо, хорошо.

– Поклянись.

– Клянусь статуэткой святого Петра твоей мамы.

– Поклянись тем, что дорого тебе.

Я хотела назвать тебя. Потом вспомнила про Хоука Дэвиса.

– Клянусь песней «Лифт едет вниз».

– Хорошо. Кстати, отличный выбор. Так что ты хотела?

– Мне нужно, – сказала я, – чтобы в эту субботу ты пригласила меня с ночевкой.

– С радостью, – ответила Лорен и опомнилась: – Ой.

– Да.

– То есть ты ко мне не придешь?

– Нет.

– Но твоя мама…

– Она будет думать, что я всю ночь провела с тобой.

– У меня, – добавила Лорен. В трубке была такая тишина, словно звонок сорвался.

– Ты сделаешь это, да?