Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Но можно ли сказать, что воспитательное значение гуманизма, неспособного держать под опекой смутьянов без помощи властей, было ничтожным? Скорее всего, нет. В европейском мире медленно формировалось новое представление о цивильности, о том, как надо существовать в обществе. «Цивильность предполагала ограничение эмоций, обуздание страстей, сокрытие импульсов сердца и души, – отмечал французский историк Роже Шартье. – Манеры становились рациональными, и рациональность эта требовала, чтобы поведение в отношении иной персоны принимало во внимание ее ранг и возможный результат действий. Манеры, таким образом, могли использоваться для формирования имиджа человека, для того чтобы его считали именно таким, каким он хотел казаться»{1100}.

В добавление к сказанному надо отметить, что в ренессансной философии есть два любопытных ответвления от магистральной гуманистической линии развития идей. Одно – это Мишель Нострадамус, второе – Никколо Макиавелли.

Нострадамуса гуманистом не назовешь, но база формирования мировоззрения у него такая же. Его мир ужасен. Он насквозь пропитан страстями. «В механизме, предполагающем неистовый гнет и насилие, игра страстей есть и остается основой основ. Нострадамус изображает, как страсти влекут человека к смерти или заставляют сеять смерть»{1101}. Его катрены «описывают человеческие поступки и предупреждают об опасностях, присущих страстям, предостерегают от лицемерия, лжи, неблагодарности, притворства, алчности, зависти, злобы»{1102}. Изрядно запугав своих «клиентов», Нострадамус в конечном счете отвращает их от греха. В общем, получается что-то вроде шокотерапии.

Макиавелли тоже не гуманист, но он отходит от магистральной линии ренессансной философии в иную сторону. Не запугивает и не предостерегает несчастных, а изыскивает в страшном, разодранном конфликтами мире скрытые возможности для того, чтобы, объединив силу страсти и силу разума, добиться политических целей.

Считается, что Макиавелли писал свой трактат «Государь» для Джулиано Медичи – младшего брата папы Льва Х. Если бы этот понтифик по примеру своего предшественника Александра VI (стремившегося создать в Романье специальное государство для своего сына – Чезаре Борджа) попытался создать государство для Джулиано, рекомендации, представленные в «Государе», очень бы пригодились{1103}. Страстная натура ренессансного политика, стремящегося к доминированию и не признающего традиционных моральных норм, должна была сочетаться с разумом образованного ренессансного мыслителя, надеющегося с помощью благонамеренного деспота навести наконец порядок в Италии. Макиавелли пытался поставить под контроль не собственные страсти (с этим, похоже, все было в порядке) и не страсти народа (здесь дело было безнадежно), а страсти политического деятеля, который, придя к власти, пресечет твердой рукой все конфликты и сформирует государство на принципах разума.

Макиавелли оказался новатором в своем деле и фактически заложил основы политической технологии именно потому, что сама проблема манипулирования массами оказалась особенно актуальна именно в ренессансную эпоху, когда на смену традиционной легитимности, происходящей от Бога и сюзерена, возникла легитимность, происходящая от харизмы{1104}. Именно ее искал всякий ренессансный правитель-выскочка, подстегиваемый своими страстями. И именно для ее обретения надо было умело манипулировать широкими массами населения. Макиавелли предложил ряд советов насчет того, как конкретно это сделать.

Вся логика его труда основывается на том, что сложно «удержать власть новому государю. ‹…› Нрав людей непостоянен, и если обратить их в свою веру легко, то удержать в ней трудно. Поэтому надо быть готовым к тому, чтобы, когда вера в народе иссякнет, заставить его поверить силой»{1105}. Если массы начинают сопротивляться государю, то следует народ серьезно ослабить, разделяя и рассеивая протестующих, а при необходимости даже жестко их уничтожая{1106}. А когда спокойствие восстановлено, можно предложить народу «справедливость», защитить его от эксплуатации со стороны знати и для пущей выразительности даже продемонстрировать тело казненного «олигарха», пострадавшего за притеснения, которые он чинил бедным людям{1107}. Ради укрепления власти государь может обманывать, что сложно было делать феодалу, имевшему договор с сюзереном, державшийся на клятве верности. Ради поддержания личной популярности государь может «подставлять» своих людей, что в случае с вассалом, скорее всего, плохо бы кончилось{1108}.