Почему так важен Оруэлл

В следующем письме Шевченко предоставил Оруэллу некоторую информацию о его потенциальных читателях, подразумевая, что тому следует согласиться на украинское издание книги. Эти бывшие лагерники и солдаты, писал он, восстали против «контрреволюционного бонапартизма» (сталинской и русской националистической эксплуатации украинского народа; они убеждены в том, что революция должна способствовать всестороннему развитию государства. Усилия, предпринимаемые Британией в движении к социализму (во что они верят), вызывают первоочередной интерес и обладают выдающимся значением, считают они. Их нынешнее положение и их прошлое заставляют их симпатизировать Троцкому, хотя между ними имеются существенные отличия… Ни один украинский Джонс не издаст «Скотный двор». Вспоминая об этом эпизоде много лет спустя, Шевченко писал, что те «послевоенные дни, когда в Польше устанавливалось советское господство, выявили совпадение взглядов левым и либеральным крыльями польской интеллигенции и их (немногочисленными) украинскими коллегами — все они осознали, что были сожраны одним зверем».

Таким образом, люди, пережившие голод на Украине, а также репрессии, нацистское вторжение, войну и последовавшее за ней расползание сталинизма по Восточной Европе, оказались способны без какого-либо труда расшифровать значение образа свиней (и имени Наполеон), то есть решить задачу по интерпретации, заводившую в тупик наиболее искусных и проницательных критиков от консерваторов. Единственное свое вступление к повести Оруэлл написал специально для ее украинского издания, и его тут же завалили предложениями перевести повесть на латвийский, сербский и другие языки (он распорядился, чтобы за эти публикации его агенты не требовали гонораров). Однако в итоге судьба украинского издания оказалась печальной. В руки к некоторым читателям оно все же попало, однако большинство копий было захвачено и конфисковано американскими военными властями в Германии, которые передали их Красной армии на верное уничтожение. Оказывается, не только британское министерство информации считало необходимость оберегать самолюбие Сталина основной своей целью тех дней.

И последнее наблюдение: в своих письмах Оруэллу и Малькольм Маггеридж, и Герберт Рид писали, что пока они получали искреннее удовольствие от свифтовской язвительной сатиры «Скотного двора», их дети по-своему наслаждались повестью (тут надо вспомнить ее ироничный подзаголовок), как «волшебной сказкой». Это — редкое признание таланта автора, которое может помочь объяснить непреходящее восхищение его повестью, ее сегодняшнюю популярность. Поэтому кажется еще более странным, что автор «Старого опоссума» оказался таким непонятливым, что не смог разглядеть самого главного. Как бы то ни было, в послевоенный период и левые, и правые поклонялись власти с одинаковым энтузиазмом и разделяли склонность к циничному псевдореализму. И так получилось, что именно благодаря отказу от этого псевдореализма и поклонения власти суждено было возникнуть возле Оруэлла фигуре еще одного его мощного оппонента, Джеймса Бернхема.

Несколько позабытый сегодня, в свое время Джеймс Бернхем был, пожалуй, самым влиятельным из тех американских интеллектуалов, которые в общих чертах описали и определили идеологию холодной войны. В своем формировании он прошел в некотором роде классический путь: был экс-сталинистом, некоторое время был тесно знаком с Львом Троцким, прежде чем полностью отречься от социализма и стать главным теоретиком идеи Америки как великой империи. Его книга «Революция менеджеров» стала масштабным бестселлером времен войны, послужив прототипом для всего, что было с тех пор написано о «конце идеологии», будь то труды Дэниела Белла или Фрэнсиса Фукуямы. Когда Уильям Бакли начал издавать свой крайне успешный в дальнейшем журнал National Review, приглушая патиной интеллектуализма речи сенатора Джозефа Маккарти, Бернхем стал вести там постоянную колонку под названием «Третья мировая война», в которой требовал от американцев понять, что они уже вовлечены в глобальный конфликт не на жизнь, а на смерть, с атеистическим коммунизмом. Третья мировая война, настаивал он, уже началась. Она началась под рождество 1944 года, когда британские солдаты открыли огонь по участникам коммунистической демонстрации на центральной площади только что освобожденных Афин. Незадолго до своей кончины в 1987 году Бернхем был награжден медалью Свободы, полученной им из рук президента Рональда Рейгана, крестного отца антикоммунизма.

Оруэлл при жизни не застал маккартизм (и он остро критиковал политику Британии в Афинах, в которой видел навязывание грекам нежелательной для них реакционной монархии). Но он невзлюбил и не признал великие теории Джеймса Бернхема с самого начала и совершенно очевидно поглядывал на них при создании триполярного милитаризованного мира романа «1984».