Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Так что было очень много серьезных причин, которые после распада СССР подталкивали к расставанию Украины с Россией. Хотя пора знать, что на самом деле Украина никуда не уходила от России, ибо на самом деле ее душа, душа украинского народа со своим особым мировосприятием никогда целиком не принадлежала России. На эту тему до революции и после революции, в эмиграции, русские историки, филологи написали десятки книг. Души были разные не только потому, что языки были разные, украинский и белорусский языки как языки Западной Руси действительно имели много общего и сохранили многое от языка Киевской Руси. Эти языки окончательно оформились в Польско-Литовском королевстве в XV–XVII веках. И украинский и белорусский язык – это сугубо крестьянские языки. Нынешний русский язык более богат в культурном отношении, чем крестьянские языки украинцев и белорусов, но он одновременно несет в себе какое-то другое миросозерцание. Кстати, Николай Гоголь, малоросс по происхождению по линии отца, честно признавался, что душа украинская существенно отличается от души великоросса. Правда, он настаивал на том, что эти разные души обладают равным достоинством и равной человеческой ценностью. Но, к сожалению, и это тоже правда, все те в России, кто последние два десятилетия формировали нашу политику в отношении Украины, мало считались с достоинством «украинских братьев». И, как предупреждал в своих воспоминаниях русский философ В. В. Зиньковский, украинец по происхождению, бывший министром гетмана Скоропадского, больше всего отталкивает украинскую интеллигенцию от русской именно это пренебрежительно-снисходительное отношение к ним как к младшим братьям. И я думаю, что если бы мы даже потратили миллиарды долларов на воспитание молодой Украины в духе любви к России, ничего не получилось бы, ибо, как я точно знаю, у тех, кто должен был учить любви к русскости, не было уважения к украинскому народу, не было понимания, что как нация они обладают теми же правами, что и русские, что они обладают правом строить собственную национальную государственность, определять, кто является для них другом, кто врагом. Подобного отношения к украинцам как к людям, равным во всех отношениях русским, не было ни в царской России, нет его и в нынешней России. Поэтому случилось то, что должно было произойти. И на самом деле тут трудно искать виновных и невиновных. Трагедия состоит в том, что сама природа русской империи не предполагала подлинного единства славянских народов, не предполагала единства как свободного, добровольного выбора. Наверное, в рамках империи вообще невозможно слияние народных душ, тем более – слияние уже сложившейся нации в нечто единое. И трагедия состоит в том, что чем ближе народ колонии к языку народа метрополии, и чем больше они сближаются за века совместной жизни в рамках империи, тем больше у них неприязни друг к другу, взаимных обид, когда они расходятся, начинают создавать уже новые, независимые государства. Еще в 1907 году, за 10 лет до распада Российской империи, идеолог украинской «нэзалэжности» историк Михаил Грушевский, кстати, любимец Сталина, говорил, что нет в нашем русском государстве никакого единства как «внутренней, присущей самому составу государственности силе тяготения и сцепления, такого единства Российская империя до сих пор не имела: подневольное существование, охраняемое армией штыков /…/, – какое же это единство». Но ведь в других случаях, как это было при распаде английской, французской империй, народы, которые приобрели государственную независимость, все-таки смотрели и продолжают смотреть в сторону бывшей метрополии. А народы уже советской империи не хотят смотреть в нашу сторону. И здесь обнаруживается главная правда Российской империи, объясняющая не только, почему христианские народы стремились покинуть общероссийский дом, но и быть как можно дальше от него. Дело в том, что Российская империя была уникальной, в ней народ метрополии, государственно-образующий этнос, великороссы жили беднее всех, были самыми безграмотными, невежественными из всех христианских народов России и носили самые тяжелые кандалы крепостного права. Как мог «хохол» стремится к духовному единению с «кацапом», который не имел в своей убогой, бесконечно приниженной жизни ничего привлекательного? Правда состоит в том, что сегодня молодые украинцы не хотят смотреть в сторону России по тем же причинам, из-за которых душа «хохлов» не хотела сливаться с душой «кацапов». Традиционная русская тирания пугала казацкую старшину в XVII–XVIII веках, как писал русский патриот Николай Трубецкой, характерная для России «жестокость государственной власти» всегда отталкивала украинцев от русских. Но ведь правда состоит в том, что нынешняя Россия, которая отрицает западные либеральные ценности, ценности демократии и свободы, которая превратилась в осажденную крепость, окруженную со всех сторон врагами, вряд ли может быть привлекательной для той же украинской нации. Она, украинская нация, всегда страдала от «махновщины», от анархии. И, на мой взгляд, нет никаких гарантий, что она и на этот раз построит полноценное европейское государство. Но при всем этом политические нравы самодержавной России вряд ли могут быть привлекательными для современной Украины, тем более для ее новых поколений, сформировавшихся после распада СССР. Русские – счастливая нация, никогда не думают о том, как их воспринимают другие народы. Но ведь надо понимать, что к нации, которая считает, как сегодня, Сталина великим государственным деятелем и продолжает ему поклоняться, не могут народы, исповедующие ценность человеческой жизни, относиться с уважением.