Почему в СССР не был построен коммунизм

Все то же самое творится на Дальнем Востоке, в Северном Приморье и Приамурье. Свидетельствует один из первых русских учителей, поселившийся в удэгейском селе, Г.И. Кузьмин: «На мою долю выпало работать учителем в среде народности, проживавшей в долине реки Хор – хорских удэге. В 1935 г. в этой местности образовалось село Гвасюги. В 1936 году все охотничьи артели были объединены в одну артель “Ударный охотник”. Экономика колхоза поднималась. В личном пользовании было 10 дойных коров, обрабатывали 20 га огородов. Овощей, молока, рыбы, мяса хватало. А пушнина была дополнительным подспорьем. В период войны мужчины ушли на фронт, всеми делами занимались женщины. В 60-е годы организовали рядом Лазовский охотничий госпромхоз, который три года добивался объединения с колхозом “Ударный охотник”. Как только колхоз расформировали, скот и огороды были ликвидированы. Только двум колхозникам назначили пенсию по старости. Остальным пенсионерам колхозный стаж отменили, людей оставили без пенсии. Госпромхозу нужна была только пушнина, коренных жителей лишили охоты и рыбалки, то есть их основного источника питания. Для аборигенов Дальнего Востока этническая пища – стержень их здоровья. На месте нет своей воды для питья, ее привозят из соседнего села Малышево. Нет бани, нет работы, нет даже своего сельсовета. Дома удэгейцев старые, не ремонтируются. Электричества может не быть месяцами, нет радио. Среди удэгейцев заболеваемость туберкулезом в три раза выше, чем в среднем по краю, смертность в 50 раз выше краевых показателей. За последние десятилетия лесоведомства практически вырубили массивы Уссурийской тайги. И сейчас прекратила существование иманская группа удэгейцев, осталось их около 100 человек, которые рассредоточились малыми семьями по русским селам». К тому же планирующееся строительство атомной электростанции в Северном Приморье может поставить под угрозу жизнь удэгейцев, нанайцев, эвенков, орочей, негидальцев и представителей других коренных народов Севера и Приамурья (Ю. Ефименко. Последние из удэге? // Огонек, 1989, № 40).

Вскоре после Октябрьской революции в 1917 году Советская власть стала распространяться на Кавказ и в Среднюю Азию, возник советский Туркестанский край. Но уже в январе 1918 г. Советской власти пришлось начать военные действия против Кокандского правительства, которое требовало автономии Туркестана. Совет Народных Комиссаров Туркестанского края распустил Ташкентскую городскую думу, объявил о всеобщей национализации, об отделении церкви от государства и школы от церкви, что в условиях мусульманской республики было особенно болезненно. Вскоре были введены хлебная монополия и продовольственная диктатура, заработали продовольственные отряды. Фергана, являвшаяся регионом исключительно сельскохозяйственного и кустарного производства, была объявлена «Коммуной». Все земельные наделы были национализированы, кустарное производство закрыто, хлопкоочистительные заводы остановились. Громадное число рабочих осталось без куска хлеба. В результате этих «победных» политических действий все население Ферганской долины восстало против советского режима и ушло к басмачам, придав этому вначале чисто «бандитскому» движению политическое содержание. Воплощение прекрасных идей рабочедехканской власти в Туркестане осуществлялось людьми, не дававшими себе труда понять этот регион, его древнюю, веками создававшуюся культуру, с незаурядной архитектурой и мощными традициями. Эти люди мерили регион аршином классовой борьбы. В итоге таких непродуманных, головотяпских мероприятий Советское правительство получило затяжную гражданскую войну в Средней Азии в виде басмачества, продолжавшуюся до 1934 года (Юрий Папоров. Белое солнце пустыни? // Юность,1990, №1). Отголоски этой войны мы видим в основе трагических событий в конце 80-х годов в Узбекистане.