Почти всё о зомби

Молич мрачно посмотрел на угощение, но даже к нему не прикоснулся, несмотря на то, что был голоден, как волк.

– Позже тебе принесут ужин, – добавила гостья. – Там будет мясо. Ну что, может быть, нальёшь девушке шампанского?

Ефим помедлил, но всё-таки молча исполнил её просьбу, наполнив лишь один бокал. Больной глаз начало сильно щипать, и он прикрыл его одной рукой, как будто это могло помочь ему снять боль.

Пригубив шампанское, Настасья с улыбкой сказала:

– Ты был великолепен сегодня! Никто и никогда не видел столько крови на нашей арене, хотя она повидала многое. И зомби никогда не казались такими жалкими, когда ты кромсал их направо и налево, рубил им руки, ноги и головы – это было супер!

Ефим внимательно посмотрел на девицу одним здоровым глазом.

– Я просил врача.

– Ах, да, он уже к тебе идёт. Но у нас есть несколько минут, чтобы поговорить… Ты знаешь… – она помедлила, прежде чем продолжить, – я приняла решение, надо сказать, непростое для меня. Я хочу быть… твоей!.. Вот! – выдохнула она и выпила бокал до дна.

Молич промолчал, он был не в духе, и его реакция на эту реплику была хладнокровной. У него не было сил ни высмеивать её, ни удивляться, ни радоваться столь щедрому подарку судьбы. В данный момент, скорее всего, ему было просто на это наплевать.

– Но ты меня так просто не получишь. У меня был разговор с отцом. Ты останешься в нашей коммуне, но он категорически против нашей связи. – Девушка понизила голос. – Он контролирует всё, что здесь происходит, у него куча доносчиков и шпионов, не говоря уже о скрытой камере в каждой стене – она есть и здесь, поэтому… – Настасья тяжело вздохнула, – кое-что из тех возможностей, о которых я говорила тебе накануне в грузовике, придётся вычеркнуть из списка. Но у тебя будет всё, что пожелаешь, конечно, в разумных пределах.

– Я полагаю, стаканом воды и коркой чёрствого хлеба я обеспечен? – проговорил, морщась через боль, Молич.

Девица покачала головой, с восторгом глядя на Ефима:

– О нет, ты не из таких! Ты будешь грызть прутья клетки, пока не выберешься из неё… – Её голос перешел на шёпот. – Я знаю, чего ты хочешь, сама такая. Хочешь вырваться отсюда на свободу и делать всё, что взбредёт на ум: бродить по окраинам городов, кромсая мертвяков, заниматься любовью в открытом товарном вагоне, зная, что его постепенно окружает орда зомбарей, а потом голышом удирать от неё с мачете в руке, визжа от счастья, грабить роскошные магазины, куда ещё не ступала нога мародёра, и так далее и тому подобное… Только ты пока не знаешь, как это сделать. Ты не знаешь, как отсюда удрать. А что, если я тебе помогу?

Ефим в первый раз с живым интересом посмотрел на девушку – она его приятно удивила, и теперь у него появилось желание завязать с ней разговор. В этот момент скрипнула дверь, и в комнату вошли трое человек в белых халатах: Стаменов, Иветта и их новый коллега, доктор Блум.

– К тебе направили целый консилиум, – сказала Настасья, вставая. – Мы продолжим наш разговор в лучшие времена, а пока тебе надо подлечиться.

– Доктор, – строго добавила она, – поставьте его на ноги, нам он нужен здоровым!

– Не извольте беспокоиться, – весело откликнулся седой врач. – Со мной специалисты, теперь я поставлю на ноги даже мёртвого!

– Мёртвые уже давно ходят, как живые, – заметил Ефим. – Конечно, если вы в курсе, доктор.

– Не болтай, а дай глянуть на твой глаз, – сердито ответил Блум, наклоняясь перед сидящим на койке Моличем.

Он довольно грубо оттянул пальцами кожу возле глаза, причинив Ефиму острую боль, он дёрнул головой, и у него из-под века брызнула капля крови, попав на тыльную сторону кисти врача. Тот чертыхнулся, с досадой растирая кровь на руке, и озабоченно посмотрел на Молича.

– Так, шампанское не пить, – сказал он. – Я дам тебе анестетик, и скоро всё пройдёт, просто небольшое воспаление.

Настасья тихо вышла из комнаты, и Молич больше не колебался.

– Доктор, я полагаю, глаз придётся удалить.

Блум слегка изменился в лице.

– С чего бы это?

– Это не воспаление, а вирус.

– Что за чушь!

– Постойте, – вмешался Стаменов, подойдя ближе и в свою очередь осматривая глаз Ефима, но не прикасаясь к нему руками. – Откуда ты это знаешь, парень?

– Знаю, потому что в штабе у Хильштейнов, откуда меня выкрала дражайшая дочура вашего коменданта, был свой хороший костоправ, и он умел не только ампутировать конечности у раненых зомбарями, но кое-что ещё, и у него в боксе стоял микроскоп, которым он изредка пользовался в свободное от членовредительства время, – боль становилась нестерпимее с каждой секундой, и у Ефима начали сдавать нервы.

– У меня тоже есть микроскоп, я им изредка пользуюсь, и что? – явно задетый за живое, проговорил седой врач.

– Тогда суньте под него мой глаз и посмотрите! – в ярости крикнул Молич, не сдержавшись.

– Спокойно! – вставил Стаменов. – В глазу – ДНК вируса?

– Нет, просто шутка природы, – съязвил Ефим.

– Так что мне делать? – жалобно обратился Блум к Игорю. – Тащить его в операционную?

– Ну, вначале я бы хотел её осмотреть, – ответил Стаменов. – Кстати, анестетик ему пока не повредит.