Почтовые открытки

– Не понимаю, как это получается: деревья меня водят, спускаюсь в какой-нибудь чертов овраг и хожу по кругу. Из-за деревьев все вокруг выглядит одинаково. И вдаль не видно. Не по чему сориентироваться, чтобы определить, где находишься, просто прешь вперед. – Отчасти, как думал Лоял, такая дезориентация происходила у старого охотника за ископаемыми из-за того, что в высоких широтах он спал мертвым сном. По утрам выползал из постели и не меньше часа клевал носом над чашкой черного кофе, прежде чем неуверенно возвращался к жизни. В холодный кофе он добавлял сгущенное молоко.

«Концентрированное молоко «Карнейшн», лучшее в мире, расфасовывается в маленькие красные баночки; никаких петелек, никаких соломинок, просто проткните дырочку в этой штуковине».

Он отправлялся в горы поздним утром и к полудню уже не знал, где находится. Однажды, когда он отсутствовал весь день и всю ночь, Лоял нашел его только по звуку выстрела из его исцарапанного старого ружья калибра.30–06. Он ответил ему выстрелом и пошел на звук, пока не увидел его едва ковыляющим по сухому руслу в разваливающихся ботинках, со сломанным запястьем на импровизированной перевязи.

– По крайней мере, кое-что я усвоил, – сказал Пуля. У него так пересохло во рту и язык так распух, что слова едва можно было разобрать. – Я понял, что нельзя стрелять из проклятого охотничьего ружья, как из пистолета. Черт побери, я просто направил дуло вверх, как пистолет, и нажал на курок. Как индейцы на картине «Последний бой Кастера»[69]. И в кино я такое видел. Было такое впечатление, что мне напрочь оторвало кисть от руки.

В один год, когда двух-трехдюймовый снежный покров укутал землю, которая еще накануне чавкала слякотью, заливавшей грузовики до самых кабин, Лоял вышел рано, осторожно закрыв за собой дощатую дверь, приглушившую сопение Пули. Серый воздух, пахнувший смолой, ударил в ноздри после спертого духа внутри хибарки. Он ощутил острый прилив жизненных сил и направился на север. Менее чем в миле от их стоянки он заметил следы лосей, пять или шесть животных прошли здесь крупной рысью. Пройдя по следам несколько сотен ярдов, он увидел орешки лосиного навоза; они были еще чуть теплыми на ощупь, он пустился в долгое преследование и на исходе утра увидел молодого самца, стоявшего в лесу и глядевшего назад, словно в ожидании смерти. Лоял вскинул ружье, и лось упал так грациозно, будто много раз репетировал эту часть пьесы. Все оказалось вот так просто.

Когда он добрался до хибары, небо, сплошь затянутое облаками, было унылым, как провисшая проволочная сетка. Внутри горел свет. Ему казалось, что плечи у него глубоко прорезаны лямками, на которых он тащил заднюю часть туши. Он надеялся, что Пуля в достаточно хорошей форме, чтобы помочь ему притащить переднюю половину, потом увидел черное очертание лося помельче под деревом. Вулфф сидел за столом, поглощая консервированные спагетти. По его бороде стекали струйки соуса. Ощущался запах красного вина.

– Подстрелил кого-нибудь?

– Да. Как ты его сюда притащил? Эй, Пуля. Я имею в виду того лося?

– Это было чудо. Я пошел прямо по лесу за домом и минут через десять наткнулся на чертовски крупного лося. Я так офигел от неожиданности, что даже ружье не сразу зарядил. Он просто стоял у меня по борту. И не видел меня. Ну, я наконец достал из кармана патроны, вставил в ружье, поднял его, а оно, сука, не выстрелило. Только щелкнуло. Лось услыхал и бросился наутек. Тогда я переломил ствол и знаешь, что сделал? Вставил в него вместо проклятого патрона тюбик бальзама для губ. – Он рассмеялся грубым булькающим смехом. Как боров с перерезанным горлом, подумал Лоял, который уже раз двадцать слышал байку про губной бальзам, и не только от Пули.

– Но вижу, ты все равно его подстрелил. Я-то хочу знать, как ты его в одиночку дотащил сюда.

– Ах это. Да, это тоже забавно. Я был так ошарашен, что пошел обратно, а по дороге наткнулся на твои следы, но не только я: будь я проклят, если какой-то лось тоже не увидел отпечатки твоих мокасин и не окочурился от сердечного приступа, представив, что ты где-то рядом. Почему бы тебе не подтянуть стул к столу и не открыть банку спагетти? – Пуля был добродушным старым шельмецом.

После сезона охоты они расходились, и зимой каждый следовал своим путем. Лоял нанимался на временную работу – ухаживать за овцами или крупным рогатым скотом, пока снег не сойдет с гор. Пуля отправлялся в Лас-Вегас.