Под белым кустом сирени

Теплоту объятий, ласки благодать.

***

Реальность песком

Мне режет глаза.

Что же будет потом?

Ничего никогда.

Мне во сне повторять

Наших песен слова

Ну а днем забывать

И тебя и себя.

Чередой города

И вокзалы и люди.

Ничего никогда

Уже больше не будет.

***

Моя душа, что выжженное поле,

Тлеет в зареве полуденных костров.

Надежда рваная на рваном же подоле,

И безразличьем съедена любовь.

Распятые на синем небе птицы

Стрелой упрямою ползут.

Они костров моих зарницу

Стрелой на синем небе разорвут.

И кружатся их перья, словно в танце,

На землю грешную, как снег, летя,

И осыпают перья мои пальцы,

Последнюю надежду хороня.

***

Ах кудрявые облака

Над железными дорогами жизни,

Отчего же такая тоска

В созревающей к осени вишни?

Бродяга в своих сапогах

Железные шпалы считает.

На уставших его плечах

Закатное солнце резвится, играет.

Вся жизнь в сочетанье безумства,

Гипербола. Оксюморон:

С привкусом странного чувства.

Будто это всего лишь сон.

***

Я заложник твоей доброты.

Что глядишь на меня с упреком?

Мне не нужно твоей любви,

Как бы ни было мне одиноко.

Отпускать ты меня не хочешь,

А к себе подойти не даешь.

Только вечные длинные ночи

И твое нескончаемое: «Врешь!»

***

Я человек надрыв,

Расстянутый втугую.

Я человек навзрыд,

Все чувствую вживую.

Я человек пожар,

Огонь идеи греет.

Я человек удар,

Мне диктовать не смеют,

Я человек тоска,

Мне больно расставанье,

Я человек весна,

Закутанный в мечтанья,

Я человек как все,

Мы все, как братья сестры,

Я человек,

Во мне вселенная и звезды.

***

Нетерпеливая, изъеденная

Страстью слащавой источена

Кто говорит неуместная?

Кто говорит испорченная?

А мне дела нет, кто что думает,

Я дорогу шагами меряю.

Черт мне тропинку не спутает,

Я бесстрашно шагаю с верою!

***

Нет начала — нет конца,

Что было до меня, что будет после.

Все то же реки звезды, небеса,

Рождение, полет и осень.

И нет причины мне в религии другой

Искать ответ на вечные вопросы.

Вся жизнь была и есть такой -

Вся жизнь в цветенье дикой розы.

***

Золото лучей осеннего заката

Мягко раскатилось по траве,

И вся земля спокойствием объята,

Вверяется небесной синеве.

Природа увядает очень тихо.

Ах, сколько в этом времени тепла

И с юга доносящиеся крики

Слетаются с небрежного крыла.

Время застывает в паутине,

Зависшей между небом и землей.

Мне картина эта видится поныне

Детство, осень, деревянный дом.

***

Как гравюра, твой образ

В сердце моем отпечатался.

Я в небо кидала свой голос,

А он эхом мне возвращался.

Ах, глупая и наивная,

Все в платок собирала приметы я,

Думала, что любимая,

И так долго тебя ждала я.

Глупости — несуразицы,

Мне косу отрезала мать.

Это ведь только кажется?

Что теперь не смогу дышать.

***

И тишина с тобой звучит, поет,

Звенит, что тыща голосов,

И светлая мечта ведет

Вдаль от надуманных оков.

И вся борьба, что сон — не стало,

Вся жизнь, что новый привкус обрела,

И новым цветом заиграла

Мне не хватавшего тепла.

***

Из моих глаз и рта

Вытекает вязкая рифма.

Она застревает в глотке,

Она не дает дышать

Строчка за строчкой.

И если бы не было смысла

Затертого, нового, старого,

Я бы его придумала

И удержала бы точкой,

Держала б веками без малого.

Если бы не было рифмы,

Я бы ее слепила

Из камней, что сизифы

Мне к бумаге б катили.

Если б бумаги не было,

Я писала б на небе ночном,

Пусть даже недостигаемом

Серебряным, лунным лучом.

А если бы не было мира,

Я, прорвав бы безвременья ткань,

Закричала б что было силы,

Нарушая спокойствие тайн.

И мой крик, будто вязкая рифма,

Будто яркий серебряный луч,

Будто камни бедняги Сизифа,

Миру дал бы впервые вздохнуть.

Слово было вначале.

Слово будет в конце.

Я словом Творца воспеваю.

Слово и есть Творец.

***

Лампа рисует узоры,

Тени от наших вещей.

Мы не люди, мы просто уроды

И других мы калечим людей.

Покрывало не символ счастья,

Покрывало как символ вранья.

Разбитые люди на части.

Разбита теперь и я.

***

Зачем в твоих стенах ищу приют?

Зачем я губ твоих неласковые речи

За глас любви все время признаю

И так по детски опускаю плечи.

Зачем я здесь с тобой, скажи.

К чему родных твоих приветливые взоры.

Ведь я ошиблась вновь, скажи.

Хотя к чему все эти разговоры.

Убийственнее ненависти может

Быть только холод безразличных рук.

Ах, господи, что может быть дороже

Им поданных мне горьких мук.

***

И сокрушается ночное небо,

Моей неблагодарностью томясь.

Я верила лжецам так слепо,

За каждого пред образом молясь.

Зима не хочет уходить с порога,

Она тюремщик мой, заклятый враг.

Занесена к тебе судьбой дорога,

Над ней развеян поцелуев прах.

Усталость прячется в карманы.

Разочарованность — страшнейшая беда.

Из-за нее расставленные шрамы

Уж не исчезнут больше никогда.

И плоский мир вращается лениво

Над пропастью гудящей пустоты.

Ах, Господи, как глупо и наивно

Мне полагать, что счастье это ты.

***

Волосы будто волны

Синего-синего моря.

Ах, сердце, будь же спокойным,

Услышав шуршанье прибоя.

Останься спокойным, разум,

Окунувшись в безвременье глаз.

Что ж, душа, ты не внемлешь приказу,

С диким морем пускаясь в вальс.

***

Не держи подле себя того,

Кто часы с тобой не нарекает даром,

Волненья сердца твоего

Не утолит сочувственным нектаром.

Оставь и не вини его.

И береги души своей неисчерпаемые фонтаны.

Но не держи подле себя того,

Кто сушит их, лишь оставляя раны.

Оставь и не зови того,