Под большевистским игом. В изгнании. Воспоминания. 1917–1922

Лима – город, основанный Писарро; в нем нет остатков старины, но прежняя столица империи Куско, ныне захолустный городишко, богат этими свидетелями былого величия. Многочисленные фотографии и предметы, которые мы видели в музее Лимы, где мы провели добрых три часа времени заставляют задуматься над загадочной историей культуры этого исчезнувшего народа. Как возникла она? Самобытна ли она или заимствована? Циклопические руины дворцов и акведуков сильно напоминают памятники халдейской старины. А ткани, циновки, домашняя утварь: рисунок и даже колорит совершенно египетские. А мумии. Откуда они? Все отличие от египетских у них заключается лишь в том, что покойник сидит на корточках, а не лежит. Неужто это случайное совпадение?

После музея посетили мы зоологический сад, ничем особенным не отличающийся, и там же пообедали, осмотрительно выбрав из меню что подешевле и сохранив свой аппетит для ужина на пароходе. Но наступали уже сумерки, и мы поспешили в Кальяо, так как найти свой пароход в темноте на рейде среди многочисленных судов – дело нелегкое.

По приезде нашем оставшиеся спутники наши сообщили нам приятное известие, что трюм почти опустел: нет ни китайцев, ни японцев, а главное, нет граммофонов, которые изрядно отравляли существование. Дело в том, что многие из японских колонистов везли с собой дешевые американские граммофоны, но, по недостатку средств, запаслись очень ограниченным количеством дисков, да и те соответствовали их азиатскому вкусу. Можете себе представить, каково приятно было слушать день-деньской и добрую часть ночи повторение одних и тех же вульгарных мотивов. Помню одну кошмарную тропическую ночь. Койки две от меня, тоже во втором этаже, сидел, скрестив ноги, японец, перед ним стоял граммофон, и он методически переводил иглу к центру, как только она доходила до края. Долго ворочался я с боку на бок, проклиная это ужасное изобретение, наконец усталость взяла свое – я заснул. Проснулся часа через два; японец сидел в той же позе, и граммофон пел то же самое. Несмотря на мою очень слабую музыкальную память, этот дуэт мужского и женского голосов до сих пор звенит в моих ушах.

Итак, мы разместились полными хозяевами в нашем трюме, жаль только, что близился уже конец нашего беспечного существования и виднелся в недалеком будущем роковой вопросительный знак: а что будет завтра?

Вышли из Кальяо при чудной погоде и пошли опять в виду берегов. Вид их начал постепенно изменяться: зеленые холмы на фоне отдаленной горной цепи утеряли мало-помалу свою окраску и заменились безжизненными скалами серо-желтого цвета с пятнами беловатого налета. Вдали вырисовывалась горная цепь с вершинами, покрытыми вечным снегом. Мы приближались к местам постоянной засухи, где на памяти людей не упало ни одной капли дождя. Удивительное место: море под боком, испарение обильное, а на берег ничего не попадает. Близость горной цепи играет здесь громадную роль; все испарения, что поднимаются с материка и гонятся ветром к океану, перехватываются холодными вершинами и, охлаждаясь, проливаются дождями на их восточных склонах. Точно так же испарения океана, гонимые на восток, проносятся над раскаленной землей до той же горной цепи и только там разражаются дождями на ее западных склонах. Потоки, образуемые этими ливнями, не достигают берега, так как параллельно главному хребту тянется невысокий второстепенный хребет. Не перехватывая дождевых облаков, он в то же время является преградой для ручейков и речек, сбегающих с главного хребта. Таким образом, вся влага остается в долине между этими двумя горными цепями. В долине роскошная природа, говорят, рай земной, а морской берег мертв, как проклятая страна: ни ручейка, ни кустика, ни травинки. Казалось бы, кому нужны эти безжизненные места, а между тем это прибережье в 80-х годах прошлого столетия было причиной кровопролитной войны между Чили, Перу и Боливией, и до сих пор Перу и Боливия не могут примириться с утратой части его. Главное богатство его заключается в месторождениях селитры, столь необходимой для производства пороха. Во времена вооруженного мира, предшествовавшего великой войне, спрос на селитру был очень велик и возрастал с каждым годом. Великая война довела добывание ее до крайнего предела, а затем спрос разом упал.

Небольшие городки: Арекипа, Арика, Антофагаста, возникшие и процветавшие на этой почве, если можно назвать процветанием жизнь там, где пресная вода продается по бутылкам и стóит чуть ли не дороже вина и где чахлые деревца поливаются и растут в горшках, как комнатные растения, ныне замирают. По инерции они еще живут или делают вид, что живут: мы выгружали в них строительный лес, взятый в Сан-Франциско, но надолго ли хватит этой инерции, если не грянет новая война?

Другим ресурсом этого побережья, ресурсом более надежного характера, является гуано – помет морских птиц, отлагаемый на многочисленных скалистых островках, оторванных от материка.