Под грозой и солнцем

В землянке было тихо и чисто. Казалось, каждое бревно, каждая доска пола вымыты с мылом. Простенькая койка аккуратно убрана. Расставленные вокруг стола стулья, висевшая на гвозде полевая сумка и книги на небольшом столике — все это находилось в образцовом порядке.

Капитан спросил Матвеева:

— Вы раньше командовали взводом?

— Никак нет, товарищ капитан. Я прямо с курсов.

— Уж эти курсы! — отмахнулся Зайков. — Я предпочитаю фронтовую учебу. Особенно в саперном деле…

Матвеев хотел сказать, что он был и на фронте, но промолчал.

— Ну ладно, посмотрим, — сказал Зайков. — Идите во вторую роту. Там примете второй взвод.

Матвеев повернулся было к выходу, но в это время в землянку вошел полноватый, невысокого роста капитан.

Зайков сказал вошедшему, указывая глазами на Матвеева:

— Познакомьтесь, товарищ комиссар. Прислали нам с курсов…

Комиссар приветливо подал руку Матвееву и попросил его сесть.

— Отлично, отлично, — заговорил он оживленно. — У нас во второй роте как раз нет командира взвода. Вовремя прибыли… Ну-те, расскажите — кто вы такой, где служили…

— Я предпочитаю знакомиться с людьми в бою, — проговорил Зайков, не желая, видимо, выслушивать анкетные сведения.

Комиссар, улыбнувшись, сказал:

— В таком случае мы после поговорим. Примите пока взвод, а для беседы найдем время. До вас командовал взводом сержант Карху. Неплохой командир, но уж очень медлительный. Правда, его медлительность несколько уравновешивал своей пылкостью младший сержант Бондарев. Вот этот сержант, доложу я вам…

Зайков, перебив комиссара, умоляюще попросил:

— Хватит вам, комиссар, об этом Бондареве. Вы прямо помешались на нем. А он — ничего особенного. Смелый, правда, но никакой дисциплины…

Зайков обернулся к Матвееву:

— Можете идти!

Отыскав землянку второго взвода, Матвеев вошел в просторное и чистое помещение. Огромный сержант Карху поднялся навстречу новому начальнику.

После краткого рапорта сержант Карху протянул Матвееву свою большую шершавую руку, руку лесоруба. Матвеев с любопытством смотрел на сержанта. Должно быть, в хозяйственном взводе немало ломали голову над тем, как одеть этого огромного человека. Гимнастерка была ему чуть пониже пояса и из рукавов торчали длинные руки, обросшие светлыми волосами.

— Вы откуда сами? — спросил Матвеев.

— Я из Карелии, — неторопливо ответил сержант с тем своеобразным акцентом, который был так хорошо знаком Матвееву по прежней фронтовой службе. С таким же акцентом, впрочем, не столь заметным, говорил Вейкко Ларинен.

— А ведь я тоже был в Карелии, — с улыбкой сказал Матвеев.

Сержант Карху восторженно посмотрел на него и хотел что-то сказать, но, видимо, сразу не нашел нужных слов. Дверь с шумом распахнулась, и в землянку вошел молодцеватого вида младший сержант. На его гимнастерке был орден Ленина.

Карху обратился к вошедшему, указывая рукой на Матвеева:

— Наш новый командир взвода.

Младший сержант повернулся и, посмотрев на Матвеева, непринужденно приложил руку к головному убору.

— Командир второго отделения младший сержант Бондарев, — сказал он, чуть растягивая слова.

И, не взглянув больше на Матвеева, Бондарев стал снимать с себя наплечные ремни. Во всех движениях этого ловкого и немного франтоватого сержанта была непринужденность человека, знающего, что им дорожат и его любят.

«Любопытный человек, — подумал про него Матвеев. — Однако капитан Зайков прав — с людьми надо знакомиться в бою».

На Центральном фронте военная обстановка была несколько непривычной для Матвеева. Ему казалось, что здесь все не так, как в Карелии. Иные траншеи, иные землянки, иная тактика. Но зато природа была знакома Матвееву с детских лет.

Стояла ранняя осень, ветреная и сухая.

Землянки были расположены на восточном склоне высоты. За высотой протекала река. А на другом берегу реки стоял противник — немцы.

В несколько дней Матвеев отлично изучил расположение врага. Вечерами он подолгу задерживался на наблюдательном пункте, внимательно разглядывая противоположный берег. Там, на крутом склоне, среди позолоченных берез и кустов, Матвееву хотелось найти огневые точки противника. Правда, такие поиски не входили в его прямую задачу, для этого существовали разведчики, а не саперы. Но кто мог запретить Матвееву думать об общих военных задачах?

Здесь, на этом узком участке фронта, немцам удалось вклиниться в оборону и дойти до реки. Нет сомнения, что в скором времени их выбьют отсюда. И, вероятно, не каким-нибудь обходным маневром, а лобовым ударом. Недаром в дивизию прибыло столько танков. Это обстоятельство подтвердило уверенность Матвеева, что лобовой удар последует именно здесь, в расположении его части.

Для удара, несомненно, понадобится мост, который построят его саперы. Но ведь, прежде чем перекинуть мост через реку, необходимо захватить плацдарм. Стало быть, потребуется предварительная атака, которую немцы, вероятно, встретят сокрушительным огнем со всех своих огневых точек. Артиллерия должна разбить эти точки! Вот почему так упорно всматривался в тот берег младший лейтенант Матвеев.