Под южными небесами

-- Вольно-жъ тебѣ было покупать! Купаться я тебя въ Мадридъ не везъ. Мы поѣхали сюда только обычаи и нравы посмотрѣть... Какъ живутъ, какъ танцуютъ. Но признаюсь, ужъ въ такомъ-то видѣ я никогда не ожидалъ Манзанареса встрѣтить. Это чортъ знаетъ что такое!

-- Нѣтъ, ты меня звалъ сюда купаться!-- не унималась Глафира Семеновна.

-- Не помню, рѣшительно не помню,-- отвѣчалъ супругъ.-- Про купанье я ничего не читалъ и ничего не слыхалъ, но что Мадридъ стоитъ на Манзанаресѣ, въ географіи училъ, за него, проклятаго былъ даже наказанъ въ училищѣ. А оказывается, что въ географіи было наврано. Мадридъ на Манзанаресѣ... Какой-же тутъ Мадридъ, гдѣ мы теперь ѣдемъ! Это загородное мѣсто. Манзанаресъ за городомъ. Тьфу ты!-- плюнулъ онъ.-- Можно-же такъ обмануться! Учатъ о томъ, чего нѣтъ. Ахъ, Манзанаресъ! Манзанаресъ!

Экипажъ переѣхалъ уже мостъ и ѣхалъ ужъ по улицѣ, представлявшей изъ себя совсѣмъ деревушку.

-- Куда-же мы тащимся?-- опомнилась Глафира Семеновна.-- Надо назадъ ѣхать. Кочеро! Алле назадъ! Алле! Турне!-- махала она извозчику зонтикомъ.

Тотъ удержалъ мула и сталъ оборачивать экипажъ.

-- Я ѣсть хочу. Заѣдемъ въ какой-нибудь трактирчикъ,-- сказалъ женѣ Николай Ивановичъ.

-- Но вѣдь въ трактирчикѣ какой-нибудь кошатиной на деревянномъ маслѣ накормятъ. Ахъ, Манзанаресъ, Манзанаресъ! Зачѣмъ-же я новый костюмъ-то купила!-- не унималась супруга.

-- Напьемся хоть кофею съ молокомъ и съ булками. Вѣдь кофей вездѣ кофей... Я ѣсть страшно хочу,-- предлагалъ мужъ.-- Вотъ что... Въ ресторанчикѣ спросимъ себѣ цвѣтной капусты и яичницу. Эти ужъ блюда видно... Не обманешься... Видно, что подаютъ. Тутъ подмѣси не можетъ быть.

-- А ты знаешь, какъ цвѣтная капуста и яичница по-испански называются?

-- Словарь при мнѣ. Сейчасъ разъищемъ. Яичница по-французски -- омлетъ.

И Николай Ивановичъ сталъ перелистывать французско-испанскій словарь.

Супруги вторично переѣзжали Толедскій мостъ. Направо виднѣлись голубоватыя горы.

-- Самосіера... Гвадарама...-- указалъ на горы, извозчикъ

Видъ былъ живописный.

-- А портъ ихъ задави!-- огрызнулся Николай Ивановичъ.-- Манзанаресомъ надули, такъ что намъ горы! Въ ресторанъ! Посада! Бента!-- крикнулъ онъ извозчику.

-- Посада? Сси, кабалеро...-- откликнулся извозчикъ и щелкнулъ бичомъ надъ длинными ушами мула.

Минутъ черезъ пять онъ подкатилъ экипажъ къ двухэтажному домику, стѣны котораго вплоть до крыши были застланы дикимъ виноградомъ и даже оттуда вѣтви цѣпкаго растенія свѣшивались внизъ гирляндами. Надъ входною дверью висѣли бутылка и связка красныхъ томатовъ. Направо и налѣво около двери стояли два столика съ мраморными досками и за однимъ изъ нихъ двое мужчинъ въ однихъ жилетахъ и шляпахъ съ широчайшими полями сидѣли за бутылкой вина и играли въ домино. Николай Ивановичъ взглянулъ на ихъ коричневыя лица съ черными щетинистыми бакенбардами и давно небритыми подбородками и толкнулъ жену, сказавъ:

-- Смотри, на видъ совсѣмъ разбойники.

-- Такъ зачѣмъ-же ты меня тащишь сюда?-- отвѣчала супруга.

-- Душечка, я говорю только, что на видъ, а душой, можетъ быть, это честнѣйшіе люди. Здѣсь ужъ природа такая.

Подъѣхавшій къ ресторанчику экипажъ, должно быть, не былъ обычнымъ явленіемъ, потому что къ нему изъ дверей тотчасъ-же выскочилъ не только старикъ-хозяинъ, совершенно лысый человѣкъ въ парусинномъ пиджакѣ и зеленомъ суконномъ передникѣ, но и столовавшіеся тамъ посѣтители: такой-же лысый и тощій монахъ съ салфеткой, подвязанной подъ горломъ и даже съ вилкой въ рукѣ, бородачъ, черный какъ воронъ и съ одной большой бровью надъ глазами. Лысый хозяинъ подбѣжалъ къ экипажу и съ низкимъ поклономъ протянулъ руку Глафирѣ Семеновнѣ, чтобы помочь ей выйти.

Супруги вышли изъ экипажа и направились въ дверь.

LXVI.

Ресторанчикъ, или по-испански "посада", куда вошли супруги, былъ немножко мраченъ и отъ темноты, которую дѣлали зеленые листья вьющагося растенія, затѣняющіе окна, но за то въ немъ было прохладно. Первое, что бросилось супругамъ въ глаза, были два длинные непокрытые скатертью дубовые стола по сторонамъ комнаты, за которыми сидѣли трапезующіе бакенбардисты -- большинство въ однихъ жилетахъ, безъ пиджаковъ, которые тутъ-же висѣли за вѣшалкахъ по стѣнамъ вмѣстѣ съ шляпами. Время перевалило за полдень, и люди завтракали. У противоположной входу стѣны былъ прилавокъ на возвышеніи, а за нимъ виднѣлись два винные боченка съ мѣдными кранами. За прилавкомъ стояла смуглая молодая дѣвушка, въ ярко-красной косынкѣ на плечахъ и въ высокой гребенкѣ въ волосахъ.

Николай Ивановичъ хотѣлъ уже присѣсть и указалъ супругѣ на свободный уголъ стола, но Глафира Семеновна не садилась и брезгливо говорила:

-- Куда ты привелъ меня? Это какой-то кабакъ.

-- А что-жъ изъ этого? Кто насъ знаетъ здѣсь? Вѣдь мы только кофейку и яичницу...

Лысый трактирщикъ замѣтилъ замѣшательство Глафиры Семеновны, изъ разговоровъ супруговъ на незнакомомъ ему языкѣ увидалъ, что они иностранцы, и сталъ ихъ приглашать куда-то дальше, указывая за буфетную стойку, кланяясь и безъ умолка бормоча по-испански. Наконецъ, супруга сказала: