Под южными небесами

Кромѣ спортсмена на лыжахъ на пруду плавали два лебедя -- черный и бѣлый и нѣсколько утокъ, держащихся, впрочемъ, въ отдаленіи.

Супруги стояли на берегу пруда и любовались имъ.

-- Какой прекрасный свѣтлый прудъ,-- сказалъ Николай Ивановичъ.-- Куда лучше и чище Манзанареса. Манзанаресъ можно назвать рѣкой только въ насмѣшку. И въ географіяхъ-то слѣдовало-бы писать, что Мадридъ стоитъ не на Манзанаресѣ, а на пруду такомъ-то. Навѣрное ужъ этотъ прудъ какъ нибудь называется.

-- Непремѣнно,-- кивнула супруга и задала вопросъ:-- Но гдѣ-же мадридцы купаются? Неужели у нихъ нѣтъ никакого купальнаго мѣста?

-- Экъ ты разлакомилась въ Біаррицѣ насчетъ купанья-то!

-- Ну, такъ что-жъ изъ этого? Въ Біаррицѣ меня купанье прославило. Я и въ Мадридъ ѣхала, чтобъ поддержать эту славу, но обманулась. Проще сказать -- ты меня обманулъ.

-- Какъ-же я-то? Географія насъ обманула. Мы учили въ географіи, что Мадридъ стоитъ на рѣкѣ Манзанаресѣ, а оказалось, что Манзанаресъ ручей да и тотъ протекаетъ не черезъ Мадридъ, а находится за-городомъ. Однако, какъ здѣсь комары кусаютъ!-- прибавилъ Николай Ивановичъ и хлопнулъ себя ладонью по лбу, чтобы согнать комара.

Супруги обошли одну половину пруда и увидали ключъ. Изъ кучи громадныхъ камней выбивалась струйка воды и стекала въ каменный бассейнъ, обложенный туфомъ. Около ключа стояли два столика съ пяткомъ желѣзныхъ стульевъ. Супруги присѣли. Передъ ними какъ изъ земли выросла грязная старуха-торговка съ корзинкой, въ которой помѣщались стаканы и бутылочки съ ягоднымъ сиропомъ. Низко кланяясь, она поставила передъ супругами два стакана.

-- Выпьемъ, что-ли? Попробуемъ ихъ воду,-- предложилъ женѣ Николай Ивановичъ.

-- Только безъ сиропа,-- откликнулась супруга.-- Выполоскай стаканы прежде, и я сама ихъ оботру. У меня есть чистый носовой платокъ.

-- Ну, ужъ пусть эта старая сеньора выполоскаетъ ихъ,-- сказалъ супругъ, постучалъ по стакану ногтемъ пальца и сказалъ: -- Сеньора, полоскайосъ эсто стаканосъ.

-- По-каковски это?-- улыбнулась Глафира Семеновна.-- На какомъ языкѣ?

-- Да по-русски, но какъ будто-бы и по-испански. Пойметъ баба.

И точно, старуха поняла. Она взяла стаканы, выполоскала ихъ, наполнила водой и снова принесла на столъ. Глафира Семеновна вылила изъ стакановъ воду и вытерла ихъ платкомъ.

-- Анкоръ. Тодавіа...-- снова постучалъ Николай Ивановичъ по стаканамъ,

Старуха снова наполнила стаканы водой. Вода оказалась превкусной и холодной, такъ что стаканы совершенно запотѣли. Супруги напились воды, дали старухѣ мелкую монету и продолжали обходъ пруда.

Вдругъ Глафира Семеновна вскричала:

-- Смотри-ка! Наша береза! Наша русская береза. И въ какой чести!

Дѣйствительно, на лужайкѣ, окруженная низенькой рѣшеткой изъ проволоки, росла небольшая березка со стволомъ въ кулакъ. Листья ея ужъ значительно пожелтѣли и мѣстами обсыпались; Около березы былъ воткнутъ въ землю большой ярлыкъ, на дощечкѣ котораго было написано по-латыни: "Betula alba".

Николай Ивановичъ снялъ шляпу и поклонился, сказавъ:

-- Здравствуй, матушка, наша родная береза! Поклонъ тебѣ, родимая! Ну, что-жъ, паркъ, кажется, основательно осмотрѣли, такъ съ насъ и будетъ. Поѣдемъ куда-нибудь въ другое мѣсто.

-- До обѣда еще осталось время. Поѣдемъ посмотрѣть какую-нибудь церковь,-- предложила Глафира Семеновна.-- Въ Мадридѣ должны быть богатыя церкви. Испанцы славятся своимъ благочестіемъ и набожностью. Это я знаю изъ романовъ. Вѣдь я много прочла романовъ изъ испанской жизни. Здѣсь и крестныхъ ходовъ бываетъ много. Испанцы любятъ священныя процессіи.

-- Да, да... И въ особенности испанки,-- подхватилъ супругъ.-- Я даже стихи помню.

"Издавна твердятъ испанки:

Въ кастаньеты ловко брякать,

Подъ ножомъ вести интрижку

И на исповѣди плакать --

Три блаженства только въ жизни"...

продекламировалъ онъ.

Они подходили къ своему экипажу. Кучеръ кормилъ своего мула овсомъ изъ торбы, покуривалъ папиросу и бесѣдовалъ съ двумя какими-то оборванцами въ широчайшихъ сомбреро. Оборванцы тоже курили. Одинъ изъ нихъ былъ съ газетой и, ораторствуя, ударялъ по ней рукой. Разговоръ, очевидно, имѣлъ предметомъ политику.

Супруги сѣли въ экипажъ. Извозчикъ снималъ торбу съ морды мула.

-- Какъ церковь по-испански? Не знаешь?-- спросила мужа Глафира Семеновна.

-- А вотъ сейчасъ... У меня отчеркнуто.

Николай Ивановичъ вытащилъ изъ кармана словарь въ красномъ переплетѣ.

-- Отчего ты раньше не выпишешь на бумажку нужныя слова? А то выходитъ такъ, что какъ на охоту ѣхать -- то и собакъ кормить,-- сказала супруга.

-- У меня отчеркнуто.

Онъ перелистывалъ словарь.

Извозчикъ между тѣмъ влѣзъ уже на козлы и, обернувшись къ сѣдокамъ, бормоталъ что-то по-испански, очевидно, спрашивая, куда ему ѣхать.

-- Эглизъ... Въ церковь... Въ какую-нибудь церковь... Эглизъ...-- проговорила извозчику Глафира Семеновна.

-- А! Иглессіа... Сси, сеньора...-- кивнулъ тотъ и стегнулъ мула.

-- Иглессіа, Иглессіа -- вотъ какъ церковь... Да, да...-- подхватилъ супругъ.

-- Спасибо. Теперь ужъ послѣ ужина горчица. Не понимаю, какая польза отъ твоего словаря.

И супруга пожала плечами.

LXX.