Под крышами Парижа (сборник)

Ну и волосы у нее, у пизды этой, их к тому ж видно сквозь кружевную шаль, которая свисает у нее с руки так, что едва закрывает ей бонн-буш… Шахна у нее больше похожа на черную шерсть какого-то животного, чем на обычную волосню. Но шаль она носит так умело, что в манду ей и не подглядишь, пока сама не будет готова тебе ее показать.

Называть ее молодой или нет – это зависит от того, где ты вырос и каковы твои вкусы…. Ей восемнадцать, а буфера у нее такие, что задумаешься, не перейти ли на молочную диету. Большие и трясутся, соски – что красные шишаки… Зад у нее колышется, стоит ей сделать шаг, а на талии – следы корсета, который она только что сняла… тут задумываешься о хлысте….

Вуаль она не надевала, и, хотя у испанца, вероятно, возникнут сомнения насчет ее внешности (им же подавай женщину; они знают, что их девушки долго не протянут), она ровно такая пизда, которую я бы сам отправился искать, если б у меня чесалось по латинскому хвосту. Я оглядываю комнату. Все глаза припечатывают ее, как резиновые штампы. Господи, у нее, должно быть, такое ощущение, будто ее едят, всякий раз, когда выходит танцевать….

Не знаю, что они платят девушкам вот за такое. Это ж не просто очередная шлюха… Возьмем шлюху… мужчина приходит к ней с зудом в кальсонах, и она, как может, все ему исправляет. Это услуга, вообще-то, – любезность шлюхи. Но выходить перед двадцатью мужчинами на каждом своем выступлении… выходить и намеренно заражать их этим зудом в штанах… вот это уже блядство. Все сводится к тому, чтобы выйти и напроситься на надругательство, раздразнив мужчин до того, что все они до единого ебут тебя до христова вознесенья у себя в воображении. Потом, когда ты на все согласилась, что тебе остается? Господи, надо изобрести другую валюту…. в Банке Франции нет такого, чем за это расплачиваться…

Каблуки Роситы стучат по полу, как галька по крыше. Она закидывает голову, и зубы у нее поблескивают… титьки восстают, живот выпячивается… качается шаль…

Джон Четверг высовывается, как отпиленный древесный сук. Да я б захотел, не смог бы его пригнуть… особенно если эта сука прямо на него бросается… Она вихрится по всей комнате, и шаль ее протекает… живот у нее смуглый и волосатый… одинокий отросток волос петляет вверх от ее мохнатки… фига у нее – красный выступ, влажно расколотый посередине… выглядит плодородной и раскрытой.

Каблуки ее грохочут громче, а титьки подпрыгивают с каждым шагом… глаза ее начинают казаться слегка пьяными.

– Танцуй, хуесоска, танцуй! – кричит кто-то по-испански.

Все в комнате смеются, и Росита мечет через плечо мрачную улыбку. Кто-то щиплет ее задницу. Она визжит и отскакивает, переменив скачок на дерзкий пьяный шаг, а вскрик – в вопль танца… Бедра у нее буйно корчатся…..

– Ах! – раздается крик многих глоток: танец меняется.

Она теперь ебется. Ебет какой-то образ у себя в уме… Всех нас ебет… Жопу ей мотает вперед и назад… Едва ли не видно пальцев, что бегают у нее по животу, по рукам, вдоль неустанных бедер…..

Теперь больше никто в комнате не шевелится… Росита возлагает руки на бедра и медленно поворачивается, пока не постоит лицом к каждому столику, предлагая свою пизду каждому мужчине… Со всех сторон с воспаленных лиц пучатся голодные глаза… она в кольце, обнесена стеной похоти… куда б ни повернулась, ее всюду берет пара глаз… Она забивается в круг все у́же и у́же, пока не остается в самой середке, медленно вращаясь на цыпочках.

Всяк смотрящий сейчас на нее…. они видят перед собой ее, она молит о жалости… Росита медленно опускается на колени…. голова ее клонится, пока она тянется вперед… ее рот, похоже, наталкивается на что-то с волчьим, непристойным шумом… Ее отгибает назад, она обхватывает себя руками, что не могут противиться давлению на них сверху… Ее колени расставлены, а тело отступает… мужчины уже воют….

Тут-то суке можно и посмеяться! Она вся трясется от высокого, презрительного хохота, и тело ее обмякает назад, она еще шире раздвигает колени, выставляя всю пизду… Комната зло рычит. Смех Роситы взмывает приливом истерики над этим бормочущим ревом, что подползает к ней….

– Грязная тварь! – харкает в нее один мужчина, а она хохочет ему в лицо. Моряк залпом вливает в себя пиво.

Я чувствую, как у меня в штанах мурашки по яйцам… Господи, неужто сука не видит, что делает? Вся тутошняя шваль достаточно перепилась, чтоб забить ее до смерти… Один здоровенный ублюдок роняет стул и качко направляется к ней… встает рядом и задирает кулаки над головой… Росита смеется, и рожа у него багровеет… на руках тяжко ходят мышцы…

Пизда как-то вдруг встает. Здоровяк тянется к ней, как медведь… а она швыряет ему в лицо свою расправленную шаль. Пока бежит к двери, кто-то цепляет ее за мантилью… из головы у нее выдергивают гребень, и волосы рассыпаются по плечам….

Я одно знаю… через три минуты в гардеробе двадцать мужчин будет спорить с бабусей. Мля, может, и в очередь выстроятся под дверью Роситы… Я сбегаю вниз по лестнице…

– Скорей! Девушка, что наверху танцует…