Под лепестком несущего винта. Книга вторая

Изысканной закуской показалась и селёдочка в горчичном соусе. Особенно под водочку. А вот «татары» мне совершенно не понравились. Толик Бахтин – рубаха парень – угостил на похмелье. Обыкновенный сырой фарш в виде бифштекса. Слеплен в форме корзиночки, и с разбитым яйцом в ямочке. Правда, к блюду прилагался целый набор приправ, и сухих и жидких во флакончиках.

Повар в высоком белом колпаке тщетно пытался объяснить последовательность доведения полуфабриката до съестного состояния, но голова болела от вчерашнего непомерного возлияния, а когда поправилась, я проглотил бы не только бифштекс, перемолотый в манную кашу, но и кусок сырого мяса, даже несоленого.

Аэродромы – не люди, они не имеют национальности, и каждый в своём составе оборудован типично. Есть взлётно-посадочная полоса, окаймлённая световыми огнями различного предназначения, дальний и ближний приводы для захода на посадку в простых и сложных метеорологических условиях, система пеленгации и, конечно, стартовый командный пункт во главе с руководителем полётов.

В стороне от ВПП расположены ангары для ремонта и хранения техники, где находятся, кроме прочего, инженерные каптёрки с запасными частями различного предназначения.

От немцев в наследство полякам досталась бетонированная полоса и два громадных высоких ангара, остальную технику перебросили из Союза. Вертолётов в полку немало, и для каждого была определена стоянка под открытым небом. Вертушки были всегда зачехлены, если не летали или на них не производились регламентные работы.

Кроме нашего полка на аэродроме базировалась отдельная транспортная эскадрилья, оснащённая летательными аппаратами типа «АН-2» и «Ил-12». Как правило, самолёты были в разлёте и вместе собирались только по праздникам.

Штурман нашей эскадрильи Иван Иванович Агафонов уверял, что на «Ли-2», списанном за древностью, но ещё стоящем на приколе в сторонке от всех, в сорок четвёртом году он вывез золотой запас Чехословакии.

– Ровно тысячу двести килограммов, тютелька в тютельку, доставили из Праги прямо в Москву, – с гордостью говорил майор, словно золото принадлежало ему лично. Как специалист, он был профессором своего дела, а как человек – прост и доступен, и пользовался непререкаемым авторитетом в разрешении конфликтных ситуаций. К «Ли-2», на котором летал в войну, он относился, как к старому другу, и высказывал надежду, что найдётся какой-нибудь умный человек и определит заслуженную машину в музей авиации.

Умник нашёлся, только не из историков, а из вполне предприимчивых поляков.

В один из воскресных августовских дней ранним утром часовой задержал грабителя, который на быках решил угнать знаменитый самолёт со стоянки. Когда разбойника доставили в караульное помещение, он стал божиться, что не совершал противоправных действий и купил машину вчера вечером у русского жолнежа. Вычислить часового, стоящего в указанное время на посту, для начальника особого отдела полка старшего лейтенанта Папшева не составляло труда.

– Та я шо ж, – с готовностью вытащил пачку денег солдат с явно украинским акцентом, – пошутковал. Вин дае мэни гроши, я и взял.

Незадачливому бизнесмену вернули деньги, солдата сняли с наряда и здесь же посадили на гауптвахту, а инцидент использовали в дипломатических дискуссиях с местными властями.

Не всегда, однако, солдатские шуточки обходились мирными путями. Месяца через три двое архаровцев, возвращаясь в казарму с ближней приводной радиостанции, повстречали поляка из рядом расположенной деревни. Поляк попросил помочь забить быка за приличное вознаграждение.

– Нет проблем, отец, – почуяв халтуру, обрадовались ребята и рано утром явились по указанному адресу.

Бык – животное серьёзное, при случае может и на рога поднять, поэтому, чтобы свести риск к минимуму, солдаты раздобыли у друзей двухсотграммовую тротиловую шашку, бикфордов шнур и детонатор. Поляк засомневался было в благополучном исходе авантюрной затеи, но солдаты уверили, что взрыв будет направленным и что всё будет о,кей. Сообразили, однако, что забивать скотину во дворе опасно, и привязали её на всякий случай к одинокому дереву, стоящему на огороде. Рассчитали, казалось, всё, заботливо закрепили брусок тола на лбу приговорённого, но бык повёл себя непредсказуемо. Когда запалили шнур и отбежали на приличное расстояние, испуганный огнём и дымом, он начал мотать головой из стороны в сторону, сорвался с привязи и кинулся в хлев. И как только исчез в проёме ворот, тут и ахнуло! Да так, что прихватило на тот свет ещё полдесятка бурёнушек, не пожелавших идти на похороны мужа, а хлев раскидало по брёвнышку.

Когда этот случай получил огласку, вся Группа войск потешалась от смеха, а потерпевший выставил счёт за причинённые неудобства, и солдаты отстроили животноводу новое подворье, возместили материальный ущерб в троекратном размере, а исполнителей упрятали в дисциплинарный батальон на три года.