Под небом Аргентины

Видю грустно улыбнулся:

— В значительной степени твоя характеристика правильна. Но тем не менее попробуй.

— Я уже попробовал, пока мы разговаривали. — Влад явно стремился закончить бесполезный разговор. — Все, что происходит сейчас, тебе еще не стало своим, ты хочешь включиться в борьбу из чисто сентиментальных побуждений..

— Ты неправ. Случай с Гаучо лишь заставил меня решить, на чьей я стороне.

— Да, чтобы принять участие в борьбе как… любитель.

— Это не имеет значения. Важно, что будет одним, нет, двумя бойцами больше.

Но ты не хочешь быть простым бойцом. Ты приходишь и требуешь "дела" по твоим "особенным" способностям. Да?

— Какой же ты непонятливый! Пойми, что с моими теперешними и прежними связями меня никто не заподозрит. Я могу быть связным, передавать инструкции..

— Да, твои связи… — прервал его Влад многозначительно. — Но ведь именно эти твои друзья — игроки и торговцы женским товаром сейчас бесчинствуют в Берисо.

— Именно поэтому.

— Ты и хочешь передавать инструкции, — усмехнулся Влад. — Ты что, совсем дурачком меня считаешь?

— Идиотом! — неожиданно вспылил Видю и сунул под нос Владу исписанный лист. — Вот что я раздобыл у моих "друзей". А вы и не подозреваете.

— Что это?

— Список болгар, завербованных Новаковым и Пепо Черным, они готовы выйти на работу. Припугнули их, что будут принимать только аргентинцев и, если они не поспешат, то останутся на улице. А отдельно записаны пять-шесть человек, которые уже со вчерашнего вечера работают на фабрике.

Влад долго молча изучал список. Он постарался запомнить имена и отдал смятый лист Видю:

— Возьми. Я проверю.

— Мне он не нужен, я тебе принес. А ты хорошо обдумал мое предложение?

— Давай не спорить, Видю. Я же тебе сказал — партия не нанимает людей и не рассчитывает на таких, как ты. Ты видно, составил о ней представление по какому-то детективному роману… — Влад махнул рукой: — Но к чему спорить? Если хочешь участвовать в борьбе, сам найдешь путь.

— Я понимаю тебя Влад. Признаюсь, когда я шел сюда, я думал о том, чтобы помочь, но больше меня влекли авантюры. Мечтал о всяких дерзких подвигах, мысленно восхищался собственной смелостью, придумывал хитрости, чтобы провести и разыграть легавых…

— Да, как в криминальных романах — неуловимый фантом, роковая личность, которая в результате оказывается "человеком с золотым сердцем", да?

— Что-то вроде, — признался Видю. — Но вы все же примете меня в свой хоровод. Сам увидишь, что я на ветер слов не бросаю. Двигаем, Трако?

— Постойте! — окликнул их Иван. — Лучше пройти через задний двор, Стоян вам покажет.

— Чудесно — засмеялся Видю. — И путь сократим, и лишних взглядов избежим…

Видю легонько подтолкнул вперед Трако и закрыл за собой дверь.

Когда они остались одни, Иван чуть не набросился на Влада:

— Я бы морду своротил этому фигляру, а ты…

— Да, а потом ищи, где голову преклонить. Ты забываешь, что твоя комнатка на некоторое время будет нашим штабом. — Влад махнул рукой. — Оставим это. Просмотри-ка список. Надо сразу же его проверить. Он нам подсказывает, какой план готовят предприниматели. Они тайком набирают штрейкбрехеров и попытаются повторить свой "национальный" маневр, на этот раз принимая на работу только аргентинцев. Ясно? Список надо сейчас же отнести дону Франциско. Ты знаешь канал. Берешься передать?

— Нечего спрашивать, Влад.

5

Плотные пепельно-серые тучи много дней подряд закрывали небо над городом, поливая Берисо редким монотонным дождиком, наводящим тоску. В городе стояла тишина. На улицах не звенели детские голоса, дети, забыв о шумных играх, сбивались кучками у стен домов, где было сухо, рассеянно разглядывали редких прохожих и перешептывались, словно им запретили повышать голос. Даже полицейские избегали ходить шумными группами и воздерживались от обычных шуточек по адресу проходящих женщин. Люди старались обходить центральные улицы и, встречаясь где-нибудь позади домов, с недоумением пожимали плечами и обменивались вопрошающими взглядами. Берисо походил на город, пораженный эпидемией.

Удобно устроившись на складном стуле, Влад с увлечением работал. Он брал из кучи бумаг газету, листовку или прокламацию, просматривал, что-то отмечал и заботливо складывал их в стороне. Иногда он поднимал глаза и задумчиво смотрел в окно, выходящее на улицу. За стеклом непрерывно моросил дождь, и улица, казалось, погрузилась в сонную тишину. Старый Арне-до, стараясь не помешать Владу, медленно наливал гостю неизбежное мате и только ждал удобного момента, чтобы предложить его. Наконец, Влад отложил в сторону последнюю газету, и старик вздохнул с облегчением.

— Что, Арнедо?

— Да признаться, потолковать хочется.

— Что ж, потолкуем.

Арнедо покачал головой:

— Смотрю я на тебя и думаю: что за люди вы, коммунисты.

— А что? — улыбнулся Влад.

— Мы и раньше были знакомы, правда, не близко. А сейчас, хоть ты всего несколько дней у меня, вижу я, совсем другой ты человек, не такой, как все…

— Не преувеличивай, Арнедо.

Арнедо снова покачал головой.