Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Степан неторопливо подошёл к скамье, на ходу подтягивая за пояс свои огромные джинсы, будто намереваясь дотянуть их до самого подбородка. Он спокойно застегнул пряжку ремня в виде двуглавого орла, подтянул вверх бегунок молнии и досадливо поморщился:

– Ну, что за люди! Так и норовят всунуть свой грязный пятак в интимную жизнь незнакомых им личностей! А если б я, случайно, с девушкой был?

– Да хоть и с юношей! – усмехнулся я. – В Старушке Европе к этим делам относятся чересчур снисходительно. А может, эти ребята сами искали место, где бы опорожниться?

– С карманными фонарями? – засомневался Степан. – Если б мои руки не были так заняты, то эти ночные гуляки ушли б отсюда с дополнительными фонарями, причём симметрично под обеими глазиками.

– Ах, Стёпа, Стёпа! Ну, нельзя же быть таким кровожадным! Ведь вполне вероятно, что они разыскивали здесь клад сокрытых, несметных сокровищ! – выдвинул я более романтичную версию. – Этот сквер на вид очень древний и кто знает, что таиться в его таинственных недрах.

Но гиганту, похоже, были чужды возвышенные чувства и авантюристические устремления.

– А как же! Да здесь, почитай, почти под каждым деревом и кустом валяются неслыханные сокровища! – саркастично раскритиковал он мою теорию. – Там, под тем деревом, какая-то свинья… нет, скорее всего, корова, от всей души наложила грандиознейший клад! И если б я случайно вступил… в права его владения, то не отмылся бы до самого Нового года! Хорошо ещё, что у меня глаз, как у зоркого филина, а нюх, как у породистой борзой собаки!

– Да, мой друг! – ехидненько поддакнул я – Скарабей, по сравнению с тобой, – жалкая ошибка дикой природы!

– Скарабей? – подозрительно переспросил Степан. – А это ещё что за тварь?

– Житель безводных пустынь, – проинформировал я товарища. – Он клады такого рода за сто морских миль чувствует.

Гигант тяжело плюхнулся задом на каталог торговой фирмы «3 Suisses». Под скамейкой дико взвыла бездомная собака и, жалобно повизгивая и прихрамывая, со всех ног бросилась в ближайшие кусты. Не было сомнения, что сонливый Степан невзначай отдавил ей переднюю лапу. Мой друг затуманенным взором взглянул ту сторону, где мало-помалу стихали вопли подраненной суки и, покаянно вздохнувши, судорожно зевнул.

Это был воистину фантастический зевок! Рот Степана распахнулся настолько широко, что туда проскочила бы и сибирская белка крупных размеров. Семейство древесных зверьков могло б принять его глотку за вполне подходящее дупло для их укромного и уютного гнёздышка. Гигант издал протяжный звук, подобный гудку крупнотоннажного танкера, предупреждающего мелкие судёнышки о своём неотвратимом приближении. Исполин сам испугался своего рёва и, стеснительно озираясь, прикрыл свой впечатляющий ротик широкой ладонью.

– О, Боже! Ну и зевнул! Чуть гланды на дорожку не вывалились! Нет, Василий! Идём отсюда! Поищем какое-нибудь дешёвое пенсау. Если мы задремлем на этих гранитных плитах, то под утро проснёмся насквозь простуженными, охрипшими и с кошмарной головной болью. Если, конечно, вообще проснёмся! – мрачно подытожил мой приятель.

Мы встали и направили наши гудящие от усталости стопы к выходу из сквера.

– Эх! Какая жалость, что любители ночных прогулок с фонарями так неожиданно вспомнили о своих делах, не терпящих отсрочки и отлагательства, – с сожалением пробурчал я. – Мы могли хотя бы поинтересоваться у них, где мы находимся, и в каком направлении нам следует двигаться. К несчастью, их очень смутили твои неординарные габариты.

– Да, похоже, – согласился Степан. – Я частенько страдал из-за своей необычной комплекции. Большинство людей полагали, что раз Бог дал мне силу и рост, то, значит, «обидел» умом и способностями. Конечно, в лицо мне это никто никогда не говорил, опасаясь, что я могу предоставить в ответ очень даже веские контраргументы. (И гигант показал свой огромный, крепко сжатый кулак) Но за спиной я частенько слышал насмешливый шепоток:

– Сила есть – ума не надо.

Особенно досталось мне, когда я служил на крейсере «Адмирал Горшков». Был у нас там мичман Иван Фёдорович Маркушкин, заслуженный ветеран военно-морского флота, уроженец славного города Одессы. Умудрился послужить во всех флотах Советского Союза. Даже на Каспии побывал! С нескрываемой гордостью провозглашал, что всегда был на передовом рубеже защиты нашей Советской Родины: там, где требовались его трезвый ум, недюжие способности, смелость, находчивость и жизненный опыт. Но скорей всего, причиной его постоянных переводов с флота на флот и с корабля на корабль была скверность его нрава, неуживчивость и заносчивость. Не умел он ладить ни с начальством, ни с коллегами, ни с подчинёнными.