Под осенней звездой (пер. Благовещенская)

Я сидлъ часа два на чердак и смотрлъ въ окно, не спуская глазъ съ главнаго зданія, но капитанъ не появился. Почему онъ не выходилъ? Я потерялъ терпніе и ршилъ уйти, не извинившись передъ капитаномъ. А у меня было хорошее извиненіе; я хотлъ свалить все на статью въ газет и сказать, что на меня нашла манія величія, или что-нибудь въ этомъ род. Теперь мн не оставалось ничего другого, какъ разобрать и сложить машину такъ, чтобы ее можно было нести, покрыть ее, насколько возможно, мшкомъ, и отправиться въ путь.

Эмма была въ кухн, когда я уходилъ, и она украла для меня кое-что изъ съдобнаго.

Мн опять предстоялъ длинный путь. Сперва я направлялся въ усадьбу священника, что, впрочемъ, было мн по дорог, а оттуда я хотлъ итти на желзную дорогу. Выпалъ снгъ и ходьба стала затруднительне, а кром того я долженъ былъ спшить: вдь она похала въ городъ только за рождественскими покупками и была уже впереди.

На слдующій день подъ вечеръ я былъ въ усадьб священника. Я заране ршилъ, что лучше всего будетъ поговорить съ самой барыней.

— Я зашелъ сюда по дорог въ городъ, — сказалъ я ей. — Я тащу тяжелую машину, не позволите ли вы мн оставить здсь пока самыя тяжелыя деревянныя части?

— Ты идешь въ городъ? — спросила барыня. — Но ты, вроятно, переночуешь здсь?

— Нтъ, благодарю васъ. Я долженъ бытъ въ город уже утромъ.

Барыня задумалась и сказала:

— Елизавета въ город. Ты могъ бы захватить съ собой одинъ пакетъ, она кое-что забыла.

«Вотъ и адресъ!» подумалъ я.

— Но я должна сперва приготовить посылку.

— Но фрекенъ Елизавета, пожалуй, успетъ ухать изъ города, прежде чмъ я пріду?

— Нтъ, она тамъ вмст съ фру Фалькенбергъ, он останутся въ город цлую недлю.

Это было пріятное извстіе. Теперь у меня были и адресъ и время.

Барыня стояла и смотрла на меня бокомъ.

— Такъ ты остаешься? — спросила она. — Я, дйствительно, должна кое-что приготовить…

Мн отвели комнату въ главномъ зданіи, такъ какъ на чердак стало слишкомъ холодно. Вечеромъ, когда вс улеглись и въ дом стало тихо, ко мн въ комнату вошла барыня съ пакетомъ и сказала:

— Извини, что я пришла такъ поздно. Но ты, вроятно, уйдешь завтра утромъ такъ рано, что я еще буду спать.

XXXIII

И вотъ я снова среди городского шума, толкотни, газетъ, людей; такъ какъ я былъ вдали отъ всего этого нсколько мсяцевъ, то я не испытываю непріятнаго чувства. Въ одинъ день я надваю на себя городское платье и отправляюсь къ фрёкенъ Елизавет. Она остановилась у своихъ родственниковъ.

Не посчастливится ли мн увидать другую? Я волнуюсь, какъ мальчишка. Я чувствую себя такъ неловко въ перчаткахъ, что снимаю ихъ; но, поднявшись на лстницу, я вижу, что мои руки не подходятъ къ моему платью, и я снова натягиваю перчатки. Я звоню.

— Фрёкенъ Елизавета? Да, подождите немного, пожалуйста.

Выходить фрёкенъ Елизавета.

— Здравствуйте. Вамъ меня надо? Ахъ, да вдь это вы!

— У меня посылка отъ вашей матери. Пожалуйста.

Она разрываетъ немного пакетъ и смотритъ.

— Нтъ, какова мама! Бинокль! А мы уже побывали въ театр… А я не узнала васъ сперва.

— Вотъ какъ. Но вдь мы видлись въ послдній разъ не такъ давно.

— Правда, но… Послушайте, вамъ наврное хочется спросить про другую особу? Ха-ха-ха!

— Да, — сказалъ я.

— Ея здсь нтъ. Я одна остановилась у своихъ родственниковъ. А она остановилась въ «Викторіи».

— Да? Но собственно, порученіе у меня было къ вамъ, — сказалъ я, стараясь овладть собой.

— Подождите немного. Мн какъ разъ надо въ городъ, и мы пойдемъ вмст.

Фрёкенъ Елизавета надваетъ пальто и шляпу, кричитъ въ одну дверь: «прощайте пока!» и уходитъ со мной. Мы беремъ коляску и демъ въ одно скромное кафе. Фрёкенъ Елизавета находитъ, что въ кафе вообще очень весело, но это кафе не веселое.

— Быть можетъ, вы хотите куда-нибудь въ другое мсто?

— Да, въ «Грандъ».

Я немножко боюсь, что тамъ мн будетъ не совсмъ-то спокойно. Меня долго не было въ город, и мн прійдется здороваться со знакомыми. Но барышня требуетъ «Грандъ». Она имла практику въ продолженіе только нсколькихъ дней и стала очень увренной. Однако раньше она мн больше нравилась.

Мы демъ въ «Грандъ». Дло идетъ къ вечеру. Фрёкенъ Елизавета садится въ самомъ яркомъ свт и сама сіяетъ отъ удовольствія. Подаютъ вино.

— Однако, какимъ вы стали наряднымъ, — говоритъ она и смется.

— Не могъ же я здсь ходитъ въ блуз.

— Конечно. Но по правд сказать, та блуза… Сказать то, что я думаю?

— Пожалуйста.

— Блуза вамъ шла больше.

Чтобы провалиться этому городскому платью! Я сидлъ, какъ на угольяхъ, и вс мои мысли были заняты совсмъ другимъ, а не этой болтовней.

— Вы долго останетесь въ город? — спрашиваю я.

— Пока Лависа останется, мы должны справиться съ нашими покупками. Къ сожалнію, это будетъ недолго…

Потомъ она опять смется и спрашиваетъ:

— Понравилось ли вамъ у насъ въ деревн?

— Да, это было хорошее время.

— Вы скоро опять прідете? Ха-ха-ха!

Она сидла и смялась надо мной. Она хотла показать, что видла меня насквозь, что сейчасъ же угадала, что я только игралъ роль у нихъ въ деревн.

— Не попросить ли папу, чтобы онъ вывсилъ весною объявленіе на столб, что вы исполняете всевозможныя водопроводныя работы?