Под синим солнцем

– Я – это ты! – передразнили с того конца. – Так чем занимаешься?

– Работаю.

– Что, прям сейчас? Посреди ночи?

– Я в ночную смену.

– У вас ещё и ночные смены бывают? Стесняюсь спросить, как расширяется круг обязанностей после захода солнца. Я тебя хотя бы не отвлекаю? – На заднем плане слышались детский визг и танец маленьких утят.

– Нет. Мне так неловко, но я всё ещё не поняла, кто мне звонит, у меня стёрлась адресная книга на телефоне.

– Смешно, узнаю свою Надю. А я до сих пор понять не могу, разыгрываешь ты меня или нет. Как тебе это удаётся?

– Удаётся что?

– А говорят ещё, у близнецов связь невидимая. Я иногда тебя совсем не понимаю.

Надя чуть не швырнула телефон об пол, её остановило лишь уведомление, предлагавшее перейти к видеозвонку. Нужно лишь смахнуть (куда? не понимаю) соответствующую кнопку, но интерфейс вдруг сделался для Нади совершенно неочевидным. Почему палец дрожит? Сложно сдвинуть ползунок на экране – какая-то невидимая сила натягивает до предела струны её сухожилий. Зажмурилась, ткнула случайно, а когда открыла глаза, на экране возникла её копия, валяющаяся на белоснежном полу и хохочущая, рядом резвились две девочки. Интерьер тоже сиял так, что Надя невольно снизила яркость до минимальной.

– Привет, сестра!

– Привет. – Если ты так уверена, что это невозможно, что сестры нет и быть не может, отчего же эта неловкость?

– Ты где?

– Я в кафе.

– Ты устроилась в кафе? – нельзя было не заметить в интонации деликатной брезгливости, с которой её копия произнесла это. – Неожиданно.

– Что это за дети? – спрашиваю, чтобы перевести внимание с моей личности.

– В смысле?

– Ты работаешь няней или аниматором у буржуев? – Пусть качество трансляции и не могло детально представить облик дома, но даже так было понятно, что обставлено недурно, хотя расстановка походила скорее на фотозону, чем на реальный обжитой интерьер.

– Шутишь?

– Нет.

– Это твои племянницы. И это наш дом.

– Ну правда. Откуда дети?

– Тебе механизм объяснить?

– И когда же ты успела? – худший вопрос из всех, что можно придумать.

– Шесть и четыре года назад.

– Как такое возможно?

– Я думала, ты просто дурачишься. А ты и впрямь забыла, забавно. Как ты умудрилась?

– Нет, нет, конечно, я помню, просто не совсем понимаю.

– У тебя точно всё в порядке?

– Я помню, время так быстро летит…

– Кого ты обманываешь, Надя? Я всё вижу. Почаще бы выходила на связь, и не пропустила бы появление на свет детей своей одноутробной сестры. Сегодня как раз Катин день рождения. Не хочешь ей ничего сказать?

– Да, конечно, – напускное чувство вины сдавило горло.

– Катя, иди сюда. Твоя тётя Надя хочет тебе что-то сказать.

– Кто это? – отозвалась с любопытством малышка.

– Привет! – нелепо машу рукой.

– Кто это? – не понимала она. – Мама, она на тебя очень похожа! Это ты?

– Нет, не я, а моя сестра. Помашите тёте Наде.

– У тебя есть сестра?

– Прямо как Аня – твоя сестра. И я много раз уже вам рассказывала про неё.

– Впервые слышим. Какая-то она потрёпанная, – зло заявила старшая племянница.

– Где она пряталась?! – младшая настойчиво лезла в камеру.

– Вот и спроси её.

– Привет, тётя Надя! Где ты прячешься?

– Я не прячусь.

– … ко мне, иди сюда!

Девочка втянула в кадр кавалер-кинг-чарльз-спаниеля.

– Смотри, Франсуа, это твоя тётя!

– Какая прелесть! У вас ещё и собака есть… – а сама готова провалиться под землю.

– Почему ты к нам не приезжаешь? – раздался обиженный голос Ани. – Докажи, что ты есть! Приезжай к нам прямо сейчас.

– Ну пожалуйста, если ты нас любишь, – сразу же подхватила мысль Катя, отпихивая пса.

– Я работаю, я не могу, к тому же поздно, – Надя покосилась на переполненную тенями мглу за окном.

– Вот так всегда. Ты всегда так!

– Простите… – Отчего-то вдруг одинокому силуэту на фоне бутылок сделалось очень горько.

– Ладно, девочки, хватит давить на жалость. В следующий раз у неё непременно получится. Попрощайтесь с тётей Надей.

– Пока, тётя Надя!

– Пока, тётя Надя.

– Те ещё манипуляторы! Не обращай внимания, – произнесло моё счастливое, румяностью наполненное отражение, после того как вышло из яркой комнаты в полумрак кухни и принялось складывать грязные тарелки и бокалы в посудомойку. – А у тебя как дела? Ты ушла из студии?

– Какой студии?

– Той, где ты позировала. А их было много?

– Что?

– Я всегда хотела спросить: как ты не уставала от одного и того же?

– Погоди секунду. – Отложила телефон и умыла лицо ледяной водой.

В это время зазвонили колокольчики. Степень помола, темпер, рожок, плюющийся звук капучинатора, «сколько с меня», сахар и корица по вкусу. Степень помола, темпер, рожок, плюющийся звук капучинатора, «сколько с меня», сахар и корица по вкусу. Степень помола, темпер, рожок, плюющийся звук капучинатора, «сколько с меня», сахар и корица по вкусу.

– Нет, – Надя отчётливо чувствовала, как раздражение копится внутри. – Меня всё устраивает.

– Я получила твой рисунок. Точнее, тот, что срисован с тебя.

– Какой рисунок?