Под солнцем и богом

– Так вот, благосостояние народа для режима пустой звук. Славяне – бездна долготерпения, в силу чего власть замкнута на самой себе. Но отставание в военной сфере, принимающее в последние годы фронтальный характер, грозит похоронить надстройку, хоть и в долгосрочной перспективе. В верхах опираются на сложившийся паритет, почивая на лаврах… Лишь мы, разведка, да кое-кто в Минобороны знаем: научно-техническая революция, в хвосте которой мы плетемся, лет через двадцать нейтрализует наш военный потенциал, превратив СССР в рядовую, хоть и по-прежнему ядерную страну – образца, скажем, Англии или Франции, то есть, политически – в провинцию. А наместников, как известно, в метрополии назначают…

В Политбюро об этом известно лишь двоим – Андропову и Устинову, хоть и в не столь категоричной форме, как нам с тобой. Но они, по разным причинам, предпочитают отмалчиваться. Каждый из них спит и видит себя во главе пирамиды, зная, что Брежнев тяжело болен и его дни сочтены. Выступи кто-либо из двоицы с честным, непредвзятым докладом, он бросит вызов другому паритету – круговой поруке, словно бацилла разложившей советский истеблишмент. Кроме того, они сами – плоть от плоти этой порочной практики и, мечтая забраться на трон, вряд ли захотят тот кодекс менять.

Остроухов чуть улыбнулся, сбив полковника с мысли – Кривошапко замолк. Но сообразив, что его улыбка двусмысленна, генерал подбодрил:

– Продолжай, Андрей, vorwärts[65], – и вновь улыбнулся.

– Оказалось, Корпорация осведомлена о микроклимате советской пирамиды не хуже нас с тобой, – нехотя возобновил свой спич Кривошапко. – В один прекрасный момент их аналитиков осенила гениальная в своей простоте идея: запустить психологическую торпеду, но не в брюхо корабля Советов, а прямиком в капитанскую рубку. Иными словами, известить Красный Синод: в краткосрочной перспективе ядерного зонтика у вас нет, ибо США разрабатывают принципиально новые виды вооружений, неуклонно отбрасывая СССР назад. А властная дворня этот набирающий обороты процесс от советских лидеров утаивает. Не говори мне: дешевка, рассчитанная на слабонервных. Тебе-то известно, что каждая строчка в докладе ЦРУ – правда. И лет через двадцать нашей грозной отчизне предъявят ультиматум: спускайте флаг, вам, безнадежно отставшим в гонке вооружений, кроме как приторговывать «Калашниковыми», в клубе избранных места нет!

В основе плана Корпорации – банальная, но вязкая психологическая мякина, коей масоны наметили нашу верхушку развести. Кому, как ни нам с тобой, известно: государственные мужи – заурядные персонажи, с трудом волочащие бремя ответственности на плечах. Ядерный молох, абстракцией для них не являющийся, неволит психику, порождая целый веер фобий. Они лишь с виду могучие дирижеры, но в глубине души, в силу своей относительной осведомленности, – подопытные кролики, в холодном поту вскакивающие по ночам.

Зацепившись за оригинальную идею, Корпорация выработала курс: зачем откладывать демонтаж социализма на неопределенное завтра? Ведь уже сегодня, узнав всю правду, русское руководство может утилитарно запаниковать… Произойди это, пойдет на поспешные реформы – прочих-то альтернатив ни-ни. Откатывать страну в сталинское средневековье не станет, время не то. Реформируя же ленинское детище, обречено добраться до фундамента, настолько все прогнило. А, пройдя всю вертикаль, поймет: либо реставрируй частную собственность, резко сближаясь с Западом, либо малейший промах – и ты под обломками мертворожденной конструкции. Что Корпорации и требовалось доказать! Стержень же идеи – прикладной психоанализ, страхи, банальные страхи…

– Ладно, полковник. – Остроухов вернул папку в ящик. – Разумно, ничего не скажешь… Уж не знаю – твоя трактовка или их план. Понял, безусловно, не все, но о деталях позже. Пока ответь мне на простой вопрос: зачем ты согласился?

– Не понял? – изумился Кривошапко.