Под солнцем и богом

Едва Ачерсон шагнул на трап, как его посетило: «Зачем я здесь? На что рассчитываю? «Зюддойче цайтунг» – смысл каков? Немецкого я не знаю, а знал бы – малая отрада. Не каждый Владимир Набоков…»

Промелькнула концовка вчерашнего разговора с Айзенкротом: «Не знаю, чем помочь… Посмотрим».

Экс-журналиста обуяло вернуться на борт и махнуть в Лондон обратно – доносящиеся на лающем немецком объявления резали ухо, бесили. Но две уставшие, примятые ночным рейсом стюардессы уже задраивали выход…

Невольно осмотревшись, Харви увидел под крылом соседней «Люфтганзы» полицейских и парамедиков. Преобразился, мгновенно переключившись с волны рефлексий на волну профессиональную. Живо сбежав с трапа, зашагал к скоплению экстренных служб у соседнего борта. Достал из портфеля фотоаппарат и, как истинный профессионал, в скоплении люду растворился.

На трапе «Люфтганзы» показался прогнувшийся медбрат с держаками носилок в руках. Несколько секунд приноравливался сделать первый шаг.

Харви заметался в поисках лучшего ракурса для снимка. Вспыхнула вспышка, потом вторая. Когда напарник парамедика покинул лайнер и на носилках обозначилось прикрытое одеялом тело, Ачерсон уже клацал безостановочно.

Подъехал минибус без окон с открывающимися сзади дверцами. Из кабины выскочили два рослых парня в темно-зеленых комбинезонах и куртках. Перехватили у парамедиков носилки с грузом, распахнули зев авто, сноровисто просунули внутрь. Затем оперлись спинами о боковую панель и, как по команде, сложили руки на груди, нечто выжидая. Харви сообразил: морг ждет заключение врача.

И на самом деле спустя минуту по трапу сбежал мужчина в белом халате. В руке – несколько бланков. Испросил у «морга» служебное удостоверение, внес в формуляры какую-то запись, один экземпляр оставил у себя, а другой – вручил «зеленым».

С интервалом в несколько минут автомобили парамедиков и морга исчезли из виду. Полицейские же затолкались греться в свой «Ауди».

Казалось, эпизод себя исчерпал, и экс-журналисту время определиться, в какой терминал путь держать – прибытия или транзита – улететь домой. Но Ачерсон, ежась от холода, от трапа не отходил.

Наконец, приблизительно через двадцать минут, дверь лайнера отворилась. В проеме – фактурный мужчина в гражданском, возраст – в районе сорока. Ачерсон вскинул фотоаппарат, но тут же обмяк. Интуитивно ухватил: это – следователь, лучше не связываться. Ведь он, Харви Ачерсон, не кто иной, как нарушитель правил поведения в аэропорту, причем злостный. Недалеко и загреметь в подследственные.

Нарушитель юркнул под трап. Как только «Ауди» отъехал, по ступенькам трапа застучали его шаги, неуклонно ускорявшиеся – дверь лайнера закрывалась.

– Постойте, я забыл свои вещи! – крикнул Ачерсон.

– Какие? Вы не летели… – Опешив, стюардесса придержала дверь.

– Я все объясню! – Ачерсон юркнул в узкий проем.

– Вы не наш пассажир, сэр! – повысила голос бортпроводница. – Пассажиры рейса давно минули паспортный контроль!

– Я журналист! – вымученно улыбнулся Ачерсон, с трудом переводя дыхание.

– Какой еще… – Через шторку в бизнес-классе просунулась голова второго пилота.

– Я журналист «Дейли Миррор», Лондон. Только что прилетел, – отрапортовал Харви Ачерсон с детским задором.

– Минутку. – Голова летчика скрылась из виду. Через щель Харви успел заметить: командир корабля проводит в салоне совещание с экипажем.

– Ваши документы! – Отбросив шторку, командир резко шагнул в бизнес-класс. – Журналистам не место за пределами здания аэропорта!

– Я прилетел рейсом «Бритиш Эавейс»…

– Что?! Они давно разгрузились!

– Мой профессиональный долг…

– Долг, говорите… Бортинженер, вызвать полицию! Немедленно!

Последняя фраза прозвучала на немецком, но слово «полиция» Харви разобрал.

Ачерсон подался назад и, разворачиваясь, увидел карман с газетами, застыл. Но через мгновение-другое, точно «укушен» неким откровением, бросился стремглав из самолета, испугав до смерти стюардессу, и без того шокированную ЧП на борту.

На счастье Ачерсона, в три ночи зона высадки практически пустовала. Через четверть часа он, безошибочно сориентировавшись, вошел в зал паспортного контроля, где, кроме скучающего контролера, прочей активности не замечалось.

– Вы откуда? – удивился контролер.

– Из Лондона.

– Как это? Лондонский приземлился давным-давно!

– Я, знаете ли, отравился, в туалете терминала просидел, – беспардонно соврал Ачерсон. Как-то прочувствовал: капитан от вызова полиции воздержался. Скорее всего, посчитал, что на сегодня и одного злоключения довольно.

– Что-то непохоже… – засомневался контролер. – Из туалета с фотоаппаратом на шее?

– Так прихватило, что и снять не успел.

– Н-да… – оценивающе протянул пограничник, но вдруг оживился: – Не зря кем-то сказано: не имея своей кухни, англичане сто лет с французами воевали.

– Сто лет живут лишь враки, люди меньше… – патриотично вздохнул Ачерсон.

– Следующий раз летите «Люфтганзой»! – Контролер протянул проштампованный паспорт.