Под солнцем и богом

Некто, оказалось, не отставной десантник, а самый что ни на есть отлично подготовленный агент. Расстояние до Йоханнесбурга покрывает когда пехом, а когда – как придется. Испытывает при этом одну-единственную тягость – дефицит документов. Ибо все прочие трудности – как физические, так и духовные – ему, можно сказать, нипочем. Собственно, не будь той преграды, мы бы и не прознали о герое. На околопаспортных движениях он и засветился в Ебби-Бу, введя в транс местного фотографа и француза-инженера, а спустя некоторое время, судя по услышанному, безвестного пока юношу-голландца, который, как представляется, обивает ныне пороги консульства, доказывая: я – тот самый я, а не примазавшийся бур.

Из-за злосчастных корок, то работавших, то нет, Некто менял облик, прыгая из одной расы в другую. Свидетельство тому – черная краска на теле и остатки клея на лице. Великодушно поясню: клеем крепилась негроидных черт маска. Передав в Йоханнесбурге, либо в округе упомянутый рюкзак, Некто с заданием расквитался. Тут, к превеликому сожалению, его настигает инфаркт, что, тем не менее, не мешает ему вылететь обратно. Думаю, отчитаться, никакого иного разумного объяснения не нахожу.

Природа к фанатикам, хоть и снисходительна (сама изваяна на пределе риска), при откровенном глумлении над собой пускает их в расход. Прибирает в царство теней и многострадального Некто. Собственно… все, за исключением нашего баланса, разумеется. Призрак Сахары – на блюдечке, герр Айзенкрот, простите, на анатомическом столе. Осталось за малым – рассчитаться.

Айзенкрот застучал пальцами по столу. Склонил ухо, прислушался, выказывая внешне: к лешему всех – намордники, фанатиков, природы коварный оскал! Код сущего – в этих щелчках, ладных, ритмичных. Успокоят, подскажут.

– Вот что, Харви. – Айзенкрот все еще стучал по столу. – Возвыситься над природой, ее стихией – свойство, которое и в моем почтенном возрасте изумляет. В этом вы и Некто – как две капли воды. Хорошо, что у меня две дочери, а не сыновья. А то, слушая вас, исходил бы от зависти. Но гениально вычислив неуловимого, а чуть позже нюхом ищейки вырыв его из могилы, вы почему-то не задумались: какие дьявольские силы запустили сверхгероя? Неужели «Географическое общество» или «Лига альпинистов»? Вы, Харви, оказали мне сегодня неоценимую услугу, закрыв, как бы мне поначалу не казалось это бредовым, последнюю страницу эпопеи с Некто. Отныне я могу спать спокойно.

А теперь слушайте как можно внимательнее. Не успели мы опубликовать свой первый репортаж о призраке Сахары, взбаламутивший всю Европу, десятки ее наисерьезнейших газет, как мне позвонили. Отнюдь не из Бонна или, на худой конец, из Претории, а из той епархии, перед которой «Коза Ностра» или «Каморра» меркнут как сорванцы из неблагополучных районов на фоне бойцов «Дельты». Она – невидимое мировое правительство. Во фраках, но хлюпающее по колено в крови. Когорта, которая не поперхнулась убрать обоих Кеннеди, выставив хваленую американскую демократию курам на смех. Белый дом и через сорок лет не отважится рассказать правду – кишка тонка. Да что там Белый дом, все правительства пляшут под их дудку. За исключением разве что стран Варшавского пакта.

Харви, мы переправляли им новости из Чада прежде, чем начинали их обработку! И редактировал их не я, а назначенный сообществом куратор. Тему призрака свернули – вопреки сотням звонков от читателей – не потому что тот бесследно исчез, а получив от верхушки Корпорации устный приказ. Кстати, задумайтесь: ваше увольнение – не их ли рук дело? Нами попользовались как шлюхой, отфутболив в ночлежку с копеечной вывеской «Демократия»!

А теперь ответьте мне: в проекции сказанного есть ли у вас моральное право на замороженную часть гонорара? О юридическом просто молчу: трупами торгуют лишь на Ближнем Востоке, идентифицированными причем.

Резюме. Вы прямо сейчас встаете и идете в мою канцелярию. Называете Марте любой аэропорт мира, куда бы хотели улететь. «Зюддойче цайтунг» оплатит билет и навсегда с вами распрощается. Слышите меня, Харви, навсегда! И, пока я руковожу редакцией, вам запрещены любые контакты с нами – ни открытки, ни телеграммы, ни телефонного звонка. Даже если оседлаете Даунинг 10. Последнее… – Хозяин кабинета неловко задвигался в кресле, будто от внутреннего дискомфорта. – Упритесь буйволом, но не делайтесь мулом… – Айзенкрот как-то размазано махнул в сторону окна.

Через несколько секунд дверь в кабинете Айзенкрота громко хлопнула.

22 апреля 1999 года – 19 лет спустя

Глава 35

Где-то к полудню Каунас стал стекаться в советскую толкучку, казалось бы, давно почившую в Бозе, как и сама империя зла, все чаще поминаемая в Литве без пены у рта, с двусмысленными вздохами – не исключено, неосознанной ностальгии.

Жизненный уровень некогда самой дремучей европейской окраины (о не знавшем трактора сельском хозяйстве речь) за годы оккупации резко возрос, обосновавшись в табеле благосостояния между Грецией и Португалией. О чем соседи по Общаге Народов лишь мечтать могли…