Под свист пуль [litres]

Разговор контрразведчика с Метельским состоялся уже после обеда. Сначала он был совершенно спокойным. Покурив свою завитулистую трубку, Улагай расспрашивал первого зама Агейченкова об особенностях службы в Итум-Калинском отряде, о его наблюдениях за людьми, находящихся в столь экстремальных условиях. Он не торопился переходить к главному вопросу, который его интересовал. И Метельский, очевидно, это чувствовал. Плечистый, осанистый, он сидел против контрразведчика настороженный, сосредоточенный. Маленькие хитрые глазки его сверлили собеседника, как буравчики; словно вопрошая: что вы от меня хотите? И Улагай понимал его состояние. Недаром же еще вчера он позволил Метельскому узнать о предстоящем разговоре. Тот, очевидно, уже все обдумал и был настороже. Однако Улагай все же не спешил, давая полковнику время успокоиться, и своего в какой-то мере добился. Метельский стал отвечать на вопросы не столь односложно, как вначале, давать более подробные комментарии к своим выводам. Вот тогда-то Улагай и спросил его эдак спокойненько, знаком ли Максим Юрьевич с неким господином Густавом Порклендом. У председателя краевого комитета по печати он заранее узнал все данные о корреспонденте радио «Свобода», давшем информацию в «Таймс» об Аргунской операции.

Вопрос был для Метельского столь неожиданным, что он даже поперхнулся на полуслове и не смог скрыть своего волнения. Глаза его метнулись в одну сторону, в другую. Ведь дело-то было давнее, и полковник наверняка надеялся, что все быльем поросло. Но надо отдать ему должное: собой он владел неплохо и быстро оправился.

— А какое это имеет значение? — спросил нагловато. Голос, правда, слегка дрожал.

Улагай не вспылил. Не стукнул кулаком по столу, как, наверное, ждал Метельский. Он выдержал длинную паузу и насмешливо сказал:

— Не будем играть в кошки-мышки, уважаемый Максим Юрьевич, вы же знаете, кто я такой. Мне точно известно, что именно вы принимали два года назад корреспондента «Свободы» господина Поркленда и отвечали на его вопросы.

— Да вроде бы, — выдавил из себя Метельский. — Признаться, я уже и забыл об этом эпизоде. Слишком много воды утекло с тех пор. Даже имя этого господина выскочило из памяти.

— А о чем у вас шла речь?

— Точно теперь уже и не скажу. Так, об общих делах наших на Кавказе.

— Значит, забыли… — все с той же насмешливой интонацией констатировал Улагай. — Позвольте тогда напомнить. Разговор у вас шел о готовящейся Аргунской операции. И вы, милейший, рассказали о ней Поркленду.

— Разве, что в общих чертах, — пожал плечами Метельский. — Все же знали, что готовится какая-то операция в недалеком будущем. Не мог же я назвать конкретные сроки или привлекаемые силы в самом деле!

Он вполне уже овладел собой, прекрасно понимая, что отказываться от встречи с иностранцем вообще глупо. Тем более, что это было поручение начальника штаба.

Улагай посмотрел на него скептически и подумал: а этот полковник не так прост, как кажется, и держится подобающе. Теперь он был уверен, что именно Метельский ввел корреспондента «Свободы» в курс тогдашних дел пограничников и не исключено, что получил за секретную информацию солидный куш. Иначе зачем бы ему было болтать? Однако сам он не признается в этом. Но Улагай был слишком опытным контрразведчиком, чтобы отступать. Тем более, что в запасе у него была козырная карта. Пора было пускать ее в дело. Он, не торопясь, достал из кармана взятую у Ермаша газету «Таймс», развернул ее и разгладил на столе.

— Тогда скажите мне, уважаемый, почему здесь, — контрразведчик ткнул пальцем в обведенную красным карандашом заметку, — господин Поркленд сообщает читателям все подробности Аргунской операции. А газета вышла в день ее начала. Корреспондент больше ни с кем, кроме вас, не беседовал.

Лицо Метельского побагровело. Пухлые щеки взволнованно заколыхались. Он не издал ни звука. И Улагай, выдержав паузу, вынужден был напомнить ему, что ждет объяснений. Но офицер продолжал молчать, потупив глаза.

— Вы поставили под угрозу Аргунскую операцию, — отчеканил Улагай. — Если бы на другой день командующий не принял превентивных мер, это вполне могло бы случиться. Боевики были бы предупреждены, и мы наверняка понесли бы большие потери.

— Но я ничего… — начал было Метельский.

Улагай перебил его:

— Перестаньте, полковник! Имейте мужество сказать правду. Сколько вы получили за данную информацию?

— Я? Я… — вскочил Метельский. — Я ничего… Ей-богу!

Улагай тоже поднялся и неторопливо выбил трубку.

— Ну, с этим наши товарищи разберутся… — сказал спокойненько.

— Вы не верите? — воскликнул Метельский.

Но контрразведчик пропустил его вопрос мимо ушей и уже иным — суровым тоном проговорил:

— А пока от имени командующего я отстраняю вас от занимаемой должности. Поедете сегодня вместе со мной в Ставрополь. Там дадите все объяснения. Генерал Ермаш очень хочет их послушать.

Глава 15