Под свист пуль [litres]

Совещание у Агейченкова проходило ранним утром, задолго до завтрака. Он любил в такое время, когда рабочий день только стартует, собирать своих ближайших помощников. Можно поговорить спокойно, обстоятельно, без нервотрепки.

На сей раз их было всего трое: вместе с ним в тесном кругу сидели начальник штаба и командир разведчиков. Вопрос, который они обсуждали, был очень серьезным. На участке границы, охраняемой отрядом, складывалась острая, напряженная обстановка. Нужно было принимать какие-то превентивные меры.

Первым докладывал Вощагин. Его сообщение не было для Агейченкова громом среди ясного неба. Тот уже знал, что в Панкисском ущелье в Грузии оставалось немало чеченских боевиков. Но, чтобы численность их доходила до двух — двух с половиной тысяч, не предполагал. Это была уже значительная сила. Тем более, что «чехи» были хорошо подготовлены и прекрасно вооружены.

— А данные-то точные? — недоверчиво спросил Ерков, слушавший разведчика с сердито сдвинутыми бровями. Начштаба по натуре был скептиком, недаром же он частенько повторял: «Не семь, а семнадцать раз отмерь, а уж потом отрезай».

— Источник информации точный, — обидчиво ответил Вощагин, несколько покоробленный недоверием начальства. Непроверенными фактами он никогда не оперировал. Ежели ему кто докладывал, вроде бы видел или краем уха слышал что-то, разведчик тут же обрывал его и сердито говорил: «Казала, мазала, бабке сказала». Первое сообщение всегда должно подтверждаться другими реальными фактами. И их набиралось уже достаточно. — Да и авиаторы подтверждают, что визуально наблюдают разбивку боевиками новых лагерей в Панкиссии. Развели милые «союзнички» целое бандитское гнездо!

Зелень глаза Вощагина побелела и стала почти прозрачной, точно ее разбавили ледяной водой. Взгляд колючий, холодный. Это означало, что он оскорблен недоверием к своим словам. Разведчик, и Агейченков давно это заметил, был самолюбив и терпеть не мог, когда сомневались в приводимых им сведениях. Он не бросал слов на ветер. Николаю Ивановичу импонировало, что Вощагин был всегда немногословен, и уж если открывал рот, то только по делу, оперировал проверенными и перепроверенными данными.

— Если так, то против нас действительно собираются тучи, — проворчал Ерков. — Не пойму только одного: как грузины такое допускают? Они что, не знают?

— Им прекрасно все известно, — хмыкнул Вощагин, — скажу более: их военные постоянно контактируют с Магомедом Цаголаевым, координирующим всю подготовку боевиков в Грузии.

— Это какой же Цаголаев? — спросил начштаба, приглаживая жесткий ежик волос, в которых седина не просто пробивалась отдельными пучками, как раньше, а захватила огромную территорию в полголовы. — Неужели тот самый полевой командир, который приказывал не просто расстреливать наших пленных, а и отрезать им головы для устрашения?

— Он самый, — подтвердил разведчик. — Гад первостатейный. Другого такого живодера трудно сыскать.

— Все они одним миром мазаны, — махнул рукой Ерков, — один другого стоит! Но грузины… Как они-то допускают такое безобразие? Ведь их республика входит в состав СНГ, а руководит ею бывший член политбюро, министр иностранных дел Советского Союза. Был же одним из самых высокопоставленных у нас и вроде бы дружески относился к русским. Я ему, во всяком случае, верил…

— Был да сплыл, — усмехнулся Агейченков. — Шеварнадзе, как флюгер, сперва в одну сторону повернулся, потом в другую. Да и не пользуется он таким уж большим авторитетом у себя на родине. Правит не Эдуард Амвросиевич, а его команда.

— Что-то вроде Ельцинской семьи? — спросил начштаба.

— Вот-вот, — кивнул головой Николай Иванович. — Он бы, может, и хотел что-то против террористов сделать, угодить и нам, и всему белу свету, да руки коротки.

— Между прочим, Шеварнадзе и у нас нафардыбачил, когда был у власти, — добавил Вощагин. — До сих пор расхлебываем.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Ерков.

— Так ведь это он подписал соглашение с американцами по Берингову проливу. Отдал им самые рыболовные места. Теперь они гребут там морепродукты лопатой, а наши сейнера с пустыми сетями ходят.

— А Ельцин куда смотрел? — возмущенно хмыкнул начштаба.

— У него, как сейчас у Шеварнадзе, руки были связаны. Олигархи всем заправляли.

Агейченков постучал по столу костяшками пальцев, явно подражая командующему, и строго сказал:

— Не будем отвлекаться на исторические экскурсы. Теперь и дураку ясна позиция Шеварнадзе. Мы это на своей шкуре чувствуем. Он ведь даже на совместную операцию против боевиков в Панкисском ущелье не соглашается. Будь на сопредельной стороне все чисто, не пришлось бы нам отправлять в Россию «груз-200»…