Подарок от Гумбольдта

Текстер ждал меня между гранитными львами перед входом в институт. На нем, как всегда, был синий бархатный костюм, черный плащ и башмаки с парусиновыми голенищами. Единственная перемена состояла в том, что он сделал себе прическу в стиле времен Директории: реденькая челка, спадающая на лоб. Из-за холода лицо его побагровело под стать же губам. Та же величественная осанка, тот же кривой нос между бородавками, те же рысьи глаза. Мы всегда радовались нашим встречам и горячо обнимали друг друга. «Как ты, старик? Все тот же, как в прежние времена? Я у себя в Калифорнии скучаю по чикагскому холодку. Ладно, может, сразу и начнем с замечательных холстов Моне?» Мы оставили дипломат, зонтик, осетрину, булочки и джем в гардеробе и поднялись, после того как я заплатил за вход, в зал импрессионистов. Там мы сразу подошли к любимому Моне, зимнему пейзажу в Норвегии: дом, мостик, падающий снег. Благодаря удивительному сочетанию красок от картины так и веяло морозным воздухом. Текстер водрузил на свой мощный нос поблескивающее стеклом и серебром пенсне. Моне предвещал, что его нынешний приезд будет удачным. Только человек, знающий диапазон мышления Текстера, мог догадаться, о чем он думает. Я знал, о чем он думает: как было бы хорошо выкрасть этого Моне. Память услужливо подсказала ему два десятка краж от Дублина до Денвера, погони, тайники, скупщики краденого. Может быть, он имел в виду какого-нибудь мультимиллионера, построившего подземный бетонный бункер для своих живописных сокровищ и готового отдать златые горы за этот зимний пейзаж. Размах – вот о чем всегда мечтал Текстер (как, впрочем, и я). И все же он во многом оставался для меня загадкой. Я не мог решить, добрый он человек или жестокий.

Текстер скинул с носа ненужное пенсне и обратил ко мне свое багровое бородавчатое лицо. Рыжий взгляд его был тяжел и мрачен. Казалось, он немного косит.

– В Лупе скоро все позакрывается, а у меня там одно дельце. Пойдем, после этой картины я все равно не могу ни на что смотреть.

Мы получили свои вещи и вышли сквозь вращающиеся двери. Текстер захотел купить набор старинных ножей и вилок для рыбы. Сказал, что в Маллерс-билдинг есть торговец антиквариатом, его зовут Бертельстейн. «Между прочим, сейчас о серебре много спорят, – заметил он. – Говорят, сочетание рыбы с серебром – дурной знак. Но я верю в серебро».

Ножи для рыбы – кому, зачем? У человека отбирают в Пало-Альто дом, а он покупает серебро. Правда, Текстер иногда поговаривал, что у него есть еще два дома, один в итальянских Альпах, другой – в Бретани.

– Маллерс-билдинг? – машинально повторил я.

– Этого Бертельстейна во всем мире знают. Моя мама с ним знакома. Ей нужны ножи для одного ее клиента из высшего света.

И вдруг я вижу, к нам подходят Кантебиле и Полли, вижу декабрьский пар от их дыхания, вижу на обочине белый «буревестник» с работающим мотором и за распахнутой дверцей – кроваво-красную обивку сидений. Кантебиле улыбается, но улыбка выражала все, что угодно, только не радость от встречи – быть может, удивление плащом и шляпой Текстера, его покрасневшим от морозца лицом. Я чувствовал, что у меня тоже горит лицо. Кантебиле же, напротив, был необычайно бледен. Он дышал, жадно глотая воздух, как бы воруя его. Было видно, что он спешит. «Буревестник» фыркал выхлопными газами и загораживал движение. Поскольку почти целый день мысли мои были поглощены Гумбольдтом, чьи мысли всегда были поглощены Т.С. Элиотом, я подумал о сиреневых сумерках, когда сердце бьется в ожидании чего-то, как ждет седока такси с работающим мотором. Но я не мог отвлекаться. Ситуация требовала, чтобы я был начеку. Я быстро представил присутствующих друг другу: «Мисс Паломино, мистер Текстер, Кантебиле».

– Давайте по-быстрому, садитесь, – сказал Кантебиле тоном человека, привыкшего приказывать.

Нам это было ни к чему.

– Нет, – сказал я. – У нас с мистером Текстером серьезный разговор. И я предпочитаю пройти два квартала до Маллерс-билдинг, чем застрять в пробке.

– Да садись же в машину, черт возьми! – выкрикнул Кантебиле, выпрямившись.

Полли подняла личико. Ей было хорошо. Рыжие шелковистые волосы волнами спадали на воротник зеленого пальто из плотной плащевой ткани. Прелестные щечки обещали полное удовольствие в постели. Можно благодарить судьбу за такую удачу. Некоторые мужчины знают, как найти женщину, обладающую врожденной способностью удовлетворить тебя и удовлетвориться самой. Я тоже мог найти такую – по щечкам и улыбочкам, но только после того, как они отыскивались сами.