Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками

— Ольга Андреева? — спросил он. — Ольга Ивановна Андреева?

— Да, входите.

Горохов вошел в прихожую.

— Где расписаться? — спросила женщина. — У вас ручка есть?

Он снял куртку, сапоги, прорезиненные штаны, словно не замечая ее удивленного взгляда, и сказал:

— Не нужна ручка.

У нее задрожали губы, глаза наволгли.

— Пойдемте-ка. — Он взял ее за руку, достал из кармана моток липкой ленты. — Заклеивать надо?

— Я... я не буду кричать...

— Какое-нибудь одеяло, — сказал он, когда они оказались в маленькой гостиной. — А лучше плед.

Она сняла с дивана плед, протянула ему.

Горохов расстелил плед на полу.

— Вы от Бориса? — сдавленным голосом спросила она. — Это он вас прислал?

— Ложитесь, — сказал Горохов. — От Бориса, да. Ложитесь же.

Она опустилась на колени, села боком, потом легла, вся дрожа.

— Погодите, — прошептала она. — Выключите свет, пожалуйста. Выключатель там.

Пока Горохов подошел к стене, выключил верхний свет, обернулся, сдвинул брови.

Женщина торопливо раздевалась.

Она уже сняла свитер, шорты и теперь стягивала трусики.

— Лифчик, — сказал он.

— Не надо. — Она сморщилась. — У меня отрезана грудь — рак.

Он присел на корточки.

— Возьмите меня, — прошептала она, вытягиваясь на пледе и разводя ноги. — Умоляю...

Горохов тяжело вздохнул.

Женщина смирно лежала с закрытыми глазами.

Когда он склонился над ней, она согнула ноги в коленях.

— Шарфик, — шепнула она. — Придуши меня немножко...

Он потянул шарфик за углы, женщина выгнулась, забилась, и тогда он приподнялся, надавил коленом на ее живот и дождался, пока она затихнет.

Одеваясь, он подумал, что ее тело кажется особенно красивым на фоне красного пледа.

Краем пледа он закрыл ее лицо, выключил свет, аккуратно затворил за собой дверь, набрал в телефоне три семерки, отправил сообщение.

Через мгновение пришел ответ: «Сейчас переведу половину, остальное завтра утром».

«ОК» — ответил Горохов.

Через минуту на телефон пришло сообщение о денежном переводе.

По пути домой он успел заскочить в магазин, купил дорогой ноутбук.

Дочь так и не проснулась, когда он бережно взял ее на руки и отнес в постель.

Завтра, подумал он. Завтра у дочери день рождения — она обрадуется ноутбуку.

Подошел к окну, чтобы закрыть шторы, застыл на месте, глядя на реку и дома на набережной. Одно окно в доме напротив вдруг погасло.

— В селе за рекою потух огонек, — пробормотал он, весь вдруг задрожав и чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Потух огонек...

Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками

Рита бросила школу и ушла жить к Судакову.

Ее мать Лера плакала, отчим Кокс мрачно молчал.

На пятый день Кокс не выдержал, взял костыль и поковылял на другой конец города, хотя не понимал, о чем он будет говорить с Ритой и Судаковым.

Вернувшись после войны домой, Кокс вдруг обнаружил, что никому не нужен.

Мать шарахнулась, увидев его обожженное лицо, и постелила ему в сарае, чтобы в доме не мелькал, не пугал клиентов, которым она продавала самогон.

Дед угостил табаком, который выращивал в теплице, но старик был целиком погружен в свое прошлое и ругал все и вся, что попадалось на глаза. Особенно доставалось покойной жене, которая «всех травила своим Исусом». Дед ни разу не видел ее голой, на ней даже во время секса всегда была грубая ночная рубашка с дыркой где надо, и старик до сих пор не мог смириться с таким противоестественным целомудрием. Всю вину за смерть сына он возлагал на жену: «Где это видано на Руси, чтоб мужик сам, по своей воле в церковь ходил, как баба? Вот и доходился». Сын утонул, бросившись спасать собаку, которую несло по реке во время ледохода. Говорить со стариком было не о чем, но человеком он был нежадным и табак выращивал хороший. Кокс подарил ему оба своих ордена, а медаль оставил себе.

На войне Кокс был ранен в голову, после чего руки и ноги стали плохо его слушаться. Женщины его жалели, но сторонились. Только соседка Лера, медсестра, потерявшая на войне мужа, пригрела солдатика. Она была старше Кокса, и у нее была дочь Рита.

Кокс влюбился в Риту, как только увидел ее. Милая девочка, которую он видел до войны, выросла в красавицу. В городке шестнадцатилетнюю девушку называли Снежной королевой и неприступной гордячкой. Она игнорировала Кокса и разгуливала по дому полуголой, дразня мужчину своим прекрасным телом. Когда она смотрела на него темно-золотыми глазами, Кокс чувствовал, что его внутренности закипают, как суп на сильном огне.

На весь город прогремела история ухажора Риты — Ванечки Долматова, который из-за нее убил жену и шестилетнюю дочь. После этого Рита стала немножко заикаться, а тень ее стала черной и тяжелой.

Кокс спасался ремонтом автомобилей и чтением Библии, пытаясь затеряться среди всех этих безжалостных героев и безумцев. В его мастерской не было отбоя от клиентов. В безнадежных случаях в городке говорили: «Если никто не берется за починку авто, езжай к Коксу — он сделает». Он мог починить не только автомобиль, но и стиральную машину, и ружье, и погружной насос.