Подлинная история Анны Карениной

глава vi. Процесс иностранца, о котором идет речь в салоне графини Боль, – это, очевидно, отражение дела железнодорожного предпринимателя и дельца Струсберга, разбиравшегося в Московской судебной палате в 1875 г.

главы vii и viii. Клуб, описанный в этих главах, – это московский так называемый Английский клуб, помещавшийся на Тверской, в доме Шаблыкина; в настоящее время там находится Музей Революции. Широкий полукруглый двор, швейцар в перевязи, ковровая лестница, статуя на площадке; комнаты – столовая, большая, где играли в коммерческие игры, читальня, диванная, умная (где велись “умные” разговоры) и инфернальная, где велась азартная игра; отдельный стол с водками и всевозможными закусками, взаимные угощения членов клуба шампанским, подаваемым стаканчиками на подносе; прозвище старых членов клуба шлюпиками (подобно старым грибам или разбитым яйцам) и пр. – все это напоминает московский Английский клуб, этот “храм праздности”, как его назвал Степан Аркадьевич.

главы xiii – xvi. Описание родов Кити – это описание родов Софьи Андреевны. Елизавета Петровна – это Мария Ивановна Абрамова, тульская акушерка, бывшая при родах Софьи Андреевны.

главы xxi и xxii. В лице Ландау Толстой, вероятно, изобразил медиума Юма (Hume), которого видел в Париже в 1857 г. и в Петербурге в 1859 г. Юм был популярной личностью в парижских салонах. В 1859 г. он приезжал в Россию вместе с известным богачом и меценатом гр. Г. И. Кушелевым-Безбородко. В России он, по выражению одного современного журнала, сделал свой лучший фокус – женился на богатой родственнице гр. Кушелева-Безбородко. Превращение Ландау в графа Беззубова в романе является, по-видимому, отражением этого эпизода, на что намекает и характерное для Толстого сходство имен (Безбородко и Беззубов). Юм выступал со своими медиумическими опытами в России также в 1871–1875 гг.

глава xxix. Анна читает вывеску: “Тютькин coiffeur [парикмахер]”. Одно время на Толстого работал портной Тютькин.

Восьмая часть

глава i. “На смену вопросов иноверцев, американских друзей, самарского голода, выставки, спиритизма стал славянский вопрос”. Вопрос об “иноверцах” относится к униатам западных губерний, насильственное присоединение которых к православной церкви было торжественно отпраздновано в 1875 г. “Американские друзья” – это специальное посольство правительства САСШ, привезшее в 1866 г. поздравление Александру II по случаю его избавления от покушения Каракозова и благодарность за поддержку Штатов во время их междоусобной войны. Торжественный обед, данный московской Городской думой в честь главы посольства и его спутников, послужил сюжетом для комического рассказа И. Ф. Горбунова.

Упоминание о самарском голоде относится к народному бедствию, постигшему Самарскую губернию в 1873 г. вследствие трехлетней засухи. Тогда Толстой поместил в газетах письмо с описанием бедствия, произведшее сильное впечатление и вызвавшее приток пожертвований.

глава iii и следующие. Восстание Боснии и Герцеговины против турецкого владычества, возникшее в 1874 г., и начавшаяся в 1876 г. война между Турцией и Сербией вызвали сочувствие в русском обществе и прессе, чему особенно способствовали славянофильские кружки с И. С. Аксаковым, Ю. Ф. Самариным, В. И. Ламанским и др. во главе. Под влиянием общественного возбуждения началось так называемое добровольческое движение. Люди из разных слоев общества записывались в добровольцы и отправлялись на театр военных действий. Некоторые шли под влиянием идейных мотивов, другие руководились больше личными интересами, тщеславием, пристрастием к авантюрам.

Толстой не сочувствовал добровольческому движению, что и выразил в эпилоге к своему роману. Помню, что он говорил: “Сербы живут богаче наших крестьян, а с крестьян собирают пожертвования в их пользу”. Он, вероятно, знал нескольких добровольцев и слышал рассказы о них. Я помню только, что в Сербию поехал знакомый моему отцу Петр Афанасьевич Шеншин, брат А. А. Фета.

Известно, что редактор “Русского вестника” М. Н. Катков, будучи сторонником добровольческого движения, отказался поместить без изменений последнюю, восьмую часть “Анны Карениной”. Вместо нее и раньше, чем эта часть вышла отдельным изданием, он поместил в своем журнале две критические статейки о ней, из которых читатели узнавали о дальнейшей судьбе действующих лиц романа. Этот поступок Каткова привел к полному разрыву между ним и Толстым. Я помню, как отец возмущался некорректной выходкой Каткова и говорил, что никакого дела с ним иметь не будет. Разрыв с Катковым был подготовлен отрицательным отношением Толстого к общему направлению катковских изданий.

глава xiv. “Новая пчелиная охота” Левина напоминает увлечение Толстого пчеловодством. Пасека в Ясной Поляне находилась в полутора верстах от усадьбы, среди осин и лип, за речкой Воронкой.