Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— За что Ты караешь меня? Чмъ я заслужилъ гнвъ Твой? За что Ты вводишь меня во искушеніе? шепталъ онъ, стоя на колнахъ и устремивъ глаза вверхъ, въ темноту, въ то мсто, гд вислъ надъ дверью маленькій образъ Христа, благословляющаго дтей. — Пожалй меня, Господи! Простри руку Твоей помощи надъ несчастнымъ старикомъ-отцомъ, не доведи до злобы и отчаянія сердце мое! Я выучу наизусть евангеліе Твое, я буду поступать по заповдямъ Твоимъ, я посвящу всю жизнь мою на служеніе Теб, только не карай меня боле, не посылай несчастій на семью мою….

Онъ спустился съ лстницы, вошелъ въ освщенный корридоръ. Съ нимъ столкнулся товарищъ по классу, сынъ чиновника, уже успвшій узнать исторію съ отцомъ Гордія.

— А, кантонистикъ, что, братъ, не веселъ? спрашиваетъ гимназистъ. — Отца поймали… и прогнали со службы! Жаль мн тебя, кантонистикъ! И твоего старика жаль! Онъ такой тихенькій….

Гордій со всего размаха трахнулъ по лицу сожалвшаго товарища и, самъ не создавая сдланнаго, не останавливаясь, вытянутой походкой отправился дале.

А гимназистъ сперва ошаллъ, потомъ хотлъ крикнуть, потомъ хотлъ догнать кантониста, избить его, но, въ заключеніе, остался на мст и, потирая рукой щеку, бормоталъ про себя:- этотъ проклятый кантонистъ сталъ удивительно страшнымъ и смшнымъ! Ужъ на что азіатъ нашъ, Кумызовъ, а и тотъ струсилъ третьяго дня. Проклятый кантонистъ насупилъ брови, втянулъ щеки въ ротъ, стиснулъ зубы и смло подошелъ съ кулаками къ азіату. Будешь меня трогать? не крикнулъ, а какъ гадина прошиплъ кантонистъ. И азіатъ струсилъ. Не буду, говоритъ, какъ взглянулъ на руку кантониста…. Чертъ съ нимъ! Не буду и я его трогать…. А что онъ угостилъ меня по морд,- никто не видлъ…. Кантонистъ, какъ лшій молчаливый, не скажетъ никому….

V.

— Да, и ты, отецъ, всхъ посылалъ въ Сибирь, продолжалъ думать Могутовъ, когда, какъ молнія, промелькнули въ его ум, какъ живыя картины, быстро смняясь одна за одной, пронесшись предъ его глазами, сцены его дтства. А сколько лтъ прошло съ тхъ поръ?… И выводъ одинъ и тотъ же: всхъ въ Сибирь!.. Не много-ли и такъ уже!.. Да и какой смыслъ? Перемна мстъ не сдлаетъ насъ лучшими, особенно, когда вс сразу перейдемъ на новое мсто…. Тяжелый, но смшной крикъ слабыхъ волею людей…. Пора подумать о работ…. Завтра пойду съ визитомъ къ полицеймейстеру и попрошу его дать или указать, гд найти работу…. «Дай слово себ не служить, чуждайся службы какъ черта» — это-то я исполню, отецъ. Доволенъ-ли ты сыномъ?… Явись мн, какъ являлась мать некрасовскому «Рыцарю на часъ!..» А обстановка почти тождественна…. «Даль глубоко прозрачна, чиста, мсяцъ полный плыветъ надъ дубровой, и господствуютъ въ неб цвта голубой, блдносиній, лиловый»…. «Появись легкой тнью на мигъ! Всю ты жизнь прожила нелюбимая, всю ты жизнь прожила для другихъ!» громко продекламировалъ Могутовъ и вперилъ глаза въ глубь аллеи сада.

До него долетлъ шумъ шаговъ и говоръ двухъ громкихъ голосовъ.

— Это недавніе знакомые, подумалъ Могутовъ, узнавъ по гнусавому голосу Перехавшаго и по захлебыванію словъ — Пантюхина, которые оба, поровнявшись съ нимъ, начали пристально всматриваться въ него.

— Это онъ, тихо сказалъ Пантюхинъ.

— Идемъ къ гражданину правды! громко сказалъ Перехавшій, и оба пріятеля подошли въ Могутову.

— Позвольте вамъ, милостивый государь, началъ серьезно и не очень пьянымъ языкомъ Перехавшій. Позвольте сказать вамъ искреннее благодарю за то, что вы въ трудныхъ случаяхъ жизни можете оставаться правдивы и находчивы!.. При правдивости, логикой мысли способны усмирять зврей!.. Позвольте вашу…. руку вашу пожать, гражданинъ!.. и онъ схватилъ руку Могутова, вставшаго на ноги, и, крпко пожимая и потрясая ее, продолжалъ:

— Жми, Пантюхинъ, его руку! Жми крпче его честную, крпкую руку!.. Жми, только жми, и онъ совалъ руку Могутова въ руки Пантюхина, не выпуская ее изъ своихъ рукъ.

— Извините…. обезпокоили…. но долгъ глубокаго уваженія…. Правда, при ум,- брилліантовое зерно среди навоза…. робко говорилъ Пантюхинъ, ловя руку Могутова.

— Молчи, Пантюха! Ты жми его руку и молчи, — я долженъ говорить! громко вскрикнулъ Перехавшій. Замтно было, что хмль у обоихъ пріятелей значительно уменьшился, что они уже могли сознательно владть языкомъ и конечностями тла и только откровенность, сообщительность и бойкость языка указывали на ихъ недавній сильный хмль.

— Я не знаю, кто вы, милостивый государь, и зачмъ изволили пожаловать въ наши Палестины, продолжалъ, силясь быть серьезнымъ и прочувствованнымъ, Перехавшій. Предполагаю, что, благодаря желзной дорог, вамъ захотлось пріхать изъ столицы и посмотрть на нашъ священный градъ…. И вы, какъ свтлый метеоръ, пролетите надъ градомъ. Палестинцы — слпы, они не замтятъ метеора…. но среди нихъ есть человкъ, занесенный къ нимъ ураганомъ жизни…. этотъ человкъ замтитъ метеоръ! этотъ человкъ — я…. Викторъ, Александровъ сынъ, Перехавшій, замтилъ метеоръ правды и ума, мгновенно пролетвшій надъ Палестиною…. Викторъ Перехавшій сочинитъ для віолончели симфонію, — нтъ элегію 'a la Эрнстъ…. Позвольте ему приссть за это около васъ….