Подвиг

— Прежде, — тихо, понизивъ голосъ почти до шопота, продолжалъ незнакомецъ, — опорой Русскаго быта была Русская женщина. Она строила семью. Няня … Довренная горничная-наперсница — помните Лиза у Софьи Фамусовой … Ну тамъ еще и усадьба полагалась, и въ этой усадьб этакая, знаете, Тургеневская двушка, кисейное созданiе, прелестное душою и тломъ … Лиза Калитина тамъ какая нибудь … Барышня … Институтка … Наивное существо, думающее, что французскiя булки растутъ на деревьяхъ, а дтей находятъ подъ капустнымъ листомъ … Гд же все это? … Все миновало, какъ сладкiй сонъ. Старыхъ нянь угробили. А какiя и сами померли или съ вами въ эмиграцiю ухали — «господъ» не покинули. А какiя остались тоже «свои права взяли» не хуже другихъ. Горничныхъ нтъ — есть «уборщицы» … О Тургеневской двушк говорить не приходится, ибо помщичьи усадьбы сожжены еще при первой Дум Герценштейнами и ему подобными иллюминаторами Россiйскаго горизонта. Вдь еще отъ этой самой первой Думы, вотъ откуда уже большевицкимъ дерьмомъ потянуло … Нтъ и институтовъ, да нтъ и барышень … Современная совтская двушка прежде всего не двушка … Все испытать, все знать ей надо со школьной скамьи. Чтобы жить … просто, грубо жить, сть, пить, ну и одться какъ нибудь — она должна работать, какъ волъ съ утра и до ночи. Секретарши, пишмашки, стенотипистки, продавщицы, мильтонши, кондукторши, ген-штабистки, куда только не пролзла она. Чтобы въ нашемъ сумасшедшемъ дом женщин чего нибудь добиться, чтобы кобели въ штанахъ не сдлали ее рабыней, ей надо и крпкiе кулаки имть и здоровую глотку. Надо на зубокъ знать «Ленинизмъ» и имъ бить насильниковъ Чубаровцевъ … Природа знаетъ, что надо длать. Лучшiе физ-культурницы — женщины. Безсознательно, можетъ быть, иная и мечтаетъ о семь, сознаетъ ненормальность и скотство своей жизни, да кому она про это скажетъ? … А вдь во времена борьбы съ проклятымъ «царизмомъ» это женщина шла во глав «освободительнаго» движенiя. Софiи Перовскiя, Вры Засуличъ не послднюю роль въ немъ играли. И въ каждомъ такомъ комплот уже непремнно была какая нибудь Рахиль или Геся …

Они дошли до края и повернули назадъ. И точно этотъ поворотъ перевернулъ мысли незнакомца.

— Рахили, Геси, Сони, — съ надрывнымъ вздохомъ сказалъ незнакомецъ, — вотъ кто посылалъ нашу шаткую молодежь на борьбу. Жиды! … О, какъ они способны на все это! … Точно спецiально созданы для бунтовъ! … Если бы да они были съ нами!? … Теперь они наверху. Они везд на командныхъ высотахъ. Чего еще имъ надо? Зачмъ имъ свергать правительство, столь къ нимъ благосклонное? Вы поняли меня теперь … Безнадежно!Это же гибель Россiи! Это гибель христiанской культуры во всемъ мiр! Когда эта армiя сумасшедшихъ, бсноватыхъ, бсами одержимыхъ, тупыхъ, скотски сладострастныхъ, жадныхъ, небрезгливыхъ, жестокихъ, глупыхъ, неприхотливыхъ, закаленныхъ въ борьб за жизнь, не боящихся ни холода, ни голода, снабженныхъ самыми дьявольскими газами, аэропланами, Цеппелинами, этимъ своимъ Осо-авiо-химомъ, воспитанные во Все-воен-обуч бросится на Европу жечь и грабить, убивать и насиловать — никакое культурное войско передъ ними не устоитъ.

Незнакомецъ остановился и поднялъ голову. До этого онъ не смотрлъ въ лицо Нордекову. Теперь, посмотрвъ, онъ испугался. Такъ было оно блдно, такая нечеловческая тоска и боль была въ его глазахъ, что незнакомцу стало страшно. Онъ зналъ — видалъ это выраженiе, за этимъ — самоубiйство. Онъ взялъ своею жесткою, въ мозоляхъ и цапкахъ рукою руку полковника и, крпко пожимая ее, сказалъ:

— Ну, полноте … He врьте мн … Я ошибаюсь … Я обобщаю. Сгущаю краски … Есть красные командиры, которые со своими женами убираютъ церкви и поютъ во время богослуженiя. Есть подвижники. Это не Содомъ, гд не нашлось ни одного праведника. Тутъ ихъ многiе миллiоны. Вы и представить не можете, какiе святые, чистые люди, подлинные христiане живутъ въ Совтскомъ Союз, какiе пламенные патрiоты … Они неслышно и невидимо подготовляютъ спасенiе Россiи. Какiя есть матери. Потихоньку он учатъ дтей вр въ Бога и любви къ старой нашей Россiи … Вы знаете, я иногда думаю, не безъ гордости думаю, что лучшiе то люди не съ вами ушли въ эмиграцiю, на хорошее и спокойное житiе, а остались здсь и несутъ подвигъ спасенiя Россiи, работая для нея въ сумасшедшемъ дом. A посмотрите въ какихъ ужасающихъ условiяхъ наши профессора ведутъ и двигаютъ Русскую науку! А наука — это путь, и врный, къ спасенiю … Сколько ихъ погибло! … И притомъ я не говорилъ про деревню. Я ее не знаю … Думаю, что тамъ все-таки легче работать. Нтъ … Нтъ … He теряйте духа … Я говорилъ вамъ, чтобы вы знали, какъ трудно, но трудно — не значитъ, что невозможно …

Онъ еще разъ пожалъ и потрясъ руку Нордекова.

— Простите, намъ разстаться надо. Часто встрчаться боюсь, а видться какъ то надо. Черезъ два дня, въ десять утра въ саду Урицкаго, у большого озера, противъ дворца. Идетъ? …

— Это … въ Таврическомъ саду? …