Подвиг по расчету

Каков же был шок Асэми, когда она узнала, как именно шестнадцатилетняя Джен применила полученные знания. Девочка подошла к вопросу со всей тщательностью, и изучила не только японскую культуру, но и особенности индийского, пакистанского, иранского и отдельных африканских обществ. Она создала множество профилей в соцсетях — красивых девочек-подростков, каждой из которых расписала трогательную историю по примерно одному и тому же сценарию: она мечтала о настоящей любви, но деспотичные и бесчувственные родители выдавали ее замуж насильно, как того требовали традиции. Ее «героинями» становились богатые наследницы старинных японских родов, бедные индийские девочки, юные иранки, среди предков которых были благородные британские колонисты, свободолюбивые африканки и очаровательные корейские девочки. Всех их объединяло лишь одно — они жаждали встретить настоящую любовь и сбежать из дома до того, как навсегда окажутся в плену ненавистного брака.

Истории, придуманные Дженнифер Сато, были слишком наивными для взрослых мужчин, но прекрасно действовали на романтичных подростков-бунтарей и студентов-первогодок. Талант Джен развивался на глазах. Она часами просиживала в Интернете, изучая культуру и быт развивающихся стран, искала подходящие фотографии и с головой уходила в виртуальную жизнь. Она знакомилась с парнями в Интернете, и все сводилось к одному: просьбе выслать ей деньги на дорогу, как можно больше — на подложные имена, чужие аккаунты, как угодно. Она заклинала своих виртуальных ухажеров ни в коем случае не говорить кому-либо об их отношениях, уверяя, что жестокий отец может убить ее за подобное непослушание. Насильственное обрезание. Побивание камнями. Заточение дома без права общения с кем-либо. Она придумывала все новые и новые наказания, которым подвергли бы ее вымышленных персонажей их не менее вымышленные родители.

Ее уловки срабатывали даже лучше, чем она ожидала. Мальчишки, вдохновленные идеей спасти прекрасную иностранку от неминуемой расправы деспотичных родителей, высылали ей последнее, что могли заработать или украсть. После этого Джен надолго пропадала, и либо полностью удаляла профиль, либо через какое-то время появлялась вновь с душераздирающей историей о том, как отец поймал ее во время побега, как избивал ее на глазах у будущего мужа, а тот, в свою очередь, изнасиловал ее на глазах у отца. Она писала о том, что не может выйти на прогулку без паранджи и мужского сопровождения, о старшей сестре, погибшей от кровоизлияния во время обрезания, о кузине, влачившей несчастную судьбу чьей-то третьей жены. Ей верили, и высылали деньги на один и тот же профиль во второй и даже третий раз. После этого Джен исчезала, и затем всплывала вновь — с новым именем, фотографией и новой историей.

Авантюра закончилась плачевно — примерно через год успешного мошенничества один из «клиентов» Дженнифер покончил с собой, решив, что не смог спасти свою единственную любовь. Трагедия не остановила Джен, она лишь добавила ей вдохновения. Своим последующим жертвам девочка писала, что планирует покончить с собой, если ее выдадут замуж за нелюбимого. Иногда она даже разыгрывала свою виртуальную смерть. Игры со столь опасной темой повлекли второй суицид одного из доверчивых подростков. Его, по счастью, удалось спасти, и он признался, кто стал причиной попытки свести счеты с жизнью. К расследованию созданной Дженнифер виртуальной сети привлекли даже ФБР — настолько организованной казалась по началу ее преступная деятельность. Как выяснилось, за год девочка-подросток «заработала» больше сотни тысяч долларов, разбила несколько счастливых пар и оказалась виновной как минимум в одной смерти. Она попала в колонию для несовершеннолетних, в то время как ее мать, даже не подозревавшая об увлечении дочери, после многочисленных слез, допросов и судов пришла к психологу, пытаясь осмыслить, как подобное могло случиться с ее девочкой.

— Она всегда была такой милой, глубокой, умной, чуткой малышкой. Прекрасно училась, писала стихи, играла на пианино. У нее были друзья — не так много, но своя компания, все очень приличные дети. Я старалась воспитать ее достойным человеком. Как она могла — так долго, так подло, так хладнокровно? Играть такими вещами, вымогать деньги, склонять к самоубийству… Как?! Что я сделала не так, как я могла не увидеть? Джен — моя единственная дочь, у меня нет здесь никого, кроме нее! — плакала Асэми, во все глаза глядя на Кристину, словно ожидая от нее чуда.

Кристи, как могла, пыталась утешить клиентку. Она уверяла, что в возрасте Джен нравственное начало в человеке еще не сформировано, тогда как интеллект и талант уже очень хорошо развит.