Поединок

Они спустились в подвал здания полицейского управления Далласа и в плотной толпе окружающих направились по коридору к машине. Внезапно навстречу им выскочил Джек Руби. Как и Ливелл, Щёголь был в шляпе, но с лентой траурного цвета. Ливелл узнал Щёголя (он ждал его появления!) и ещё до того как Руби выхватил пистолет, умело отпрянул в сторону, слегка откинувшись корпусом назад, «подавая» ведомого на заклание Освальда хладнокровному убийце практически на блюдечке с голубой каёмочкой — так «балерун» в выгодном свете «подаёт» публике приму-балерину, обеспечивая ей внешне незаметную, ненавязчивую, но тем не менее ощутимую и необходимую поддержку.

С небольшого расстояния ни Щёголь, ни Ян Влодарек не могли промахнуться — стрельба велась в упор. На раскадровке хроновидеоленты, на «кинолентах прошлых лет» и старинных фотографиях хорошо видно, что Джеймс Ливелл не столько испуган и растерян, сколько озабочен. Его внимательно смотрящие на Щёголя глаза прямо-таки просят, умоляют, заклинают: «Только не промахнись, Джек!» Лицо бедняги Освальда искажено неэстетичной гримасой, глаза полузакрыты, он безнадёжно пытается заслониться от пуль согнутой в локте левой рукой. Видок у паренька неважнецкий — он напоминает туберкулёзника с запавшими, провалившимися щеками и залысым лбом неудачника, которого вдобавок замучили глисты и неоплаченные телефонные счета.

Освальда, как и Кеннеди, повезли в Парклендский госпиталь — как картошку. Но шансов выжить у «козла отпущения» не было: ещё до прибытия в участок «скорой помощи» пареньку специально так намяли нашпигованный свинцом живот, что у него катастрофически расширилось внутреннее кровоизлияние. Ли Харви Освальд скончался, так и не придя в себя.

Летом 1964 года мать Освальда обратилась в ООН (нашла куда обращаться!), заявив, что её сын пал жертвой подстроенной заранее инсценировки. Она утверждала, что Щёголю хорошо заплатили, чтобы он держал язык за зубами. Тем летом Америка и весь мир тащились от битловского альбома 1964 года «A Hard Day’s Night» («Вечер трудного дня»), поэтому на заявление несчастной женщины никто не обратил ни малейшего внимания. Лидера «лохматой четвёрки» застрелили через семнадцать лет после убийства Джона Кеннеди.

Как ни вызывающе, как ни цинично, как ни кощунственно прозвучит нижеследующее, но Джек Руби был выдающейся личностью. Он был одним из тех, кто стрелял и попал в Кеннеди, и тем, кто смертельно ранил (по существу, убил) главного подозреваемого в убийстве президента — Ли Харви Освальда. Кроме того, Руби в рекордно короткий срок провернул ещё массу дел и делишек в довольно широких рамках заговора. Щёголь был настоящим «вечным двигателем» тщательно спланированной операции. Наш пострел везде поспел. Можно сколько угодно плеваться, но факт остается фактом — Джек Руби вошел в историю.

О роли Яна Влодарека и виртля Сапара в убийстве Джона Кеннеди не знает никто из землян — звездобой и его соперник остались в глубокой хронотени.

* * *

— Дело сделано, — доложил шефу Вуайер. — Президент возглавляемой им сверхдержавы с нелепой аббревиатурой США ликвидирован. Концы спрятаны в воду — главный подозреваемый тоже выведен из игры.

— Возглавлявшейся им сверхдержавы, — педантично уточнил Суприм-Д. — Пожалуй, нам следует обеспечить этому… как бишь его… Яну Влодареку безоблачное существование в чужом для него временном контексте. Как ты на это смотришь, друг мой?

— Так же, как и вы, Суприм-Д, — улыбнулся Хроноразводящий. — То есть сверху вниз.

— Вот и славно, — кивнул пребывающий в прекрасном настроении Суприм-Д, по достоинству оценивший циничный юмор подчинённого. — У тебя уже есть подходящий вариант… э-э… трудоустройства наивного хроноассенизатора?

— Есть один не просто подходящий, а весьма оригинальный, я бы даже осмелился сказать, забавный вариантик, — отвечал Вуайер с заговорщическим видом. — Полагаю, вам он понравится.

Хроноразводящий наклонился к уху бывшего ниже его ростом Суприм-Д и в двух негромких словах посвятил шефа в суть только что пришедшего ему в голову циничного комедийного гэга. Этот омерзительный гэг должен был хотя бы на минуту позабавить постоянно изнывающего от скуки и безделья Суприм-Д, чтобы затем безвозвратно кануть в мутную реку забвения, куда уже кануло несметное количество дешёвых шуточек, обходившихся на много порядков дороже того мерзопакостного прикола, который мигдоловцы собирались сотворить с несчастным Яном Влодареком.

— Добро! — всхлипнув ехидным смешком, дал Вуайеру карт-бланш пока ещё всемогущий Б.О.Г.

* * *

— Поздравляю — вы выиграли очень сложный хрономатч! — напыщенно приветствовал Вуайер прибывшего в карантинную зону звездобоя. — Счет 3:2 в вашу пользу. Преимущество небольшое, но тем не менее — победа!

Влодарек встретил более чем приятное известие с каменным лицом.

— Кем был в пятом раунде виртль Сапар? — на всякий случай поинтересовался он, хотя на девяносто пять процентов был уверен в том, что знает правильный ответ.