Поединок

Влодарек не имел ничего личного против Джона Фитцджеральда Кеннеди — он просто выполнил задание. Да, это было жестоко — убить президента США. Но на карте стояла судьба человеческой цивилизации, и ради того, чтобы история вошла наконец в изначальное, превородное, естественное русло, Влодарек поднял бы руку и на человека рангом повыше Кеннеди — например, на Джона Винстона Леннона. С высоты своего «надвременного» положения он знал, что Леннон тоже будет убит — вовсе не инопланетянином. И ещё неизвестно, какое из двух убийств, из двух кошмаров, из двух событий сильнее повлияет на последующую историю. Малоизвестный факт: для вывоза личного архива Джона Кеннеди потребовался целый грузовик, архив Джона Леннона не уместился и на двух грузовиках. Неудивительно — Кеннеди был всего лишь президентом.

Реакция значительной части американского народа на трагедию в Далласе заставила Влодарека призадуматься. Кое-что звездобою приоткрылось — кощунственное и циничное, но от правды не отмахнёшься. Он понял, что Джон Кеннеди просто не мог не быть убитым. Насильственная смерть тридцать пятого президента США была закономерной, запрограмированной, предначертанной.

В 1917 году папаша Джона, ловкий капиталист Джозеф Кеннеди, был помощником управляющего мощной сталелитейной компанией «Бетлихем стил». В это время по Европе сокрушительным ураганом катилась первая мировая война. Миллионы людей погибали в кровавой мясорубке, а компания Джозефа Кеннеди заколачивала крутые бабки на военных поставках. Так, буквально на крови убиенных солдат, папа Джо сколотил свой первый миллион долларов — потом их стало больше.

Джон Кеннеди был в числе тех в конгрессе, кто способствовал разжиганию «холодной войны». Он ратовал за эскалацию гонки вооружений, за увеличение военных ассигнований и заказов — весь в делового папочку. Он был не «голубем» — «ястребом».

Папаша Джо, бизнесмен, наживший капиталец на несчастьях и смерти ни в чём не повинных людей, частенько говаривал сынку: «Все бизнесмены — сукины дети». Джон вырос не меньшим лицемером, чем папаша. После прихода к власти он заявил: «Ну и кашу заварило для меня правительство Эйзенхауэра…».[32] А в октябре 1962 года сам буквально из топора заварил такое гнусное, несъедобное варево, что его удалось расхлебать лишь с Божьей помощью. На пару с таким же амбициозным и неуступчивым, причёсанным под инопланетянина «кукурузником» он едва не вверг планету Земля в геенну огненную третьей мировой войны — термоядерной, между прочим. Начнись она — и шустрые ребята отобрали бы лавры главных мизантропов у Сталина и Гитлера. Ирландцу Джону попробовать бы себя в роли террориста и вступить в ИРА[33] — судя по созданному его усилиями Карибскому кризису, он не привык размениваться на мелочи, а обладал всеми задатками террориста планетарного масштаба. Не случайно в ноябре 1963 года, незадолго до событий в Далласе, сенатор Барри Голдуотер заявил: «Внешняя политика президента Кеннеди является самой гибельной за всю историю страны». С этим очень трудно не согласиться.

Словом, Джон Кеннеди был говнистым пареньком. В своей записной книжке он пооткровенничал: «Политика — это джунгли». А сам прослыл одним из опаснейших хищников в этих джунглях — коварным, жестоким, непредсказуемым. Его благородный имидж создан продажными и беспринципными американскими масс-медиа — как и «образ-икона» Джона Леннона. Леннон, бывало, любил подраться, подломить магазинчик, походя оскорбить лучшего дружка, а потом ко всеобщему изумлению вдруг объявил себя миротворцем — чистая смехота, как сказал бы Джек Руби. Назвать Джона Кеннеди миротворцем — значит, назвать марсианина венерианцем, имея в виду, что Марс — бог войны.

Джон Фитцджеральд Кеннеди был бы убит в любом случае — без вмешательства Вуайера со товарищи, без помощи агентессы Джекки, которую ловко подсунули в супруги президенту, и уж тем более без участия Яна Влодарека.

Такие дела — у кого и когда они есть.

* * *

Ожидая вызова в карантинную зону Мигдола, Влодарек с трудом удерживал на лице серьёзное выражение.

— Вы близки к победе в пятом раунде, — сообщил Вуайер. — Но требуется выполнить небольшую дополнительную работёнку, чтобы закрепить наметившийся успех.

Об особенностях и тонкостях пятого раунда, который Вуайер избегал называть решающим, Влодарек был осведомлён на данный момент лучше Хроноразводящего. Но он не знал, в чьей ипостаси действовал при ликвидации президента виртль Сапар. Ян хотел узнать это лишь из праздного любопытства: после убийства объекта он не боялся умереть хоть от руки самого виртля — ключевая хроноинжекция была проведена успешно, её последствия для истории стали необратимыми. Однако катастрофический для Мигдола итог хроноинжекции пока не получил квантово-электронного «протокольного» оформления, поэтому ничего не подозревающий Вуайер продолжал бестолково суетиться — пустые хлопоты в казённом доме с названием Мигдол.

— Давайте побыстрее покончим с этим, — попросил Влодарек.

— Вот это деловой разговор! — возрадовался Хроноразводящий. — Действуйте смело и решительно. Желаю удачи!