Поединок

Щёголь уже давно поймал в перекрестие прицела голову объекта и мягко сопровождал цель, ожидая только сигнала.

— Fuck you![27] — сказал он и плавно надавил на спуск — вместе с Яном Влодареком.

Одновременно с Джеком Руби в Кеннеди выстрелили ещё двое крутых парней, также работавших с расторопными подручными. Все пули попали в цель, но обольщаться было рановато. Несмотря на полученные тяжёлые ранения, объект мог выкарабкаться из разверзшейся перед ним потенциальной ямы. Теперь ликвидаторам предстояло томительное ожидание хороших вестей.

— Мы пришили его? — спросил скатывающий красный коврик подручный.

— Попали, — отвечал Щёголь, аккуратно разбирая историческую винтовку. — Будем молить Господа, чтобы паренёк побыстрее откинул копыта.

— А если он всё-таки выкарабкается? — не отставал радостно возбуждённый сообщник.

— Тогда откинем копыта мы с тобой, — растолковал напарнику Щёголь. Он включил передатчик и перебросился парой слов с одним из находившихся в самом центре событий заговорщиков. Потом повернулся к подручному: — Разбегаемся в разные стороны, приятель. Объект пока не попал в категорию «мёртвого мяса», так что прокачусь-ка я в Парклендский госпиталь, куда срочно повезли живучего паршивца — может, чем помочь придётся.

Щёголь приехал в Парклендский госпиталь даже раньше многих журналистов. Когда корреспондент нью-йоркской «Дейли ньюс» при Белом Доме Сет Кантор, вместе с другими журналистами освещавший поездку Кеннеди в Техас, добрался до клиники, где отчаявшиеся доктора пытались спасти президента, он наткнулся на Джека Руби. Цинично валяя дурака, Щёголь дернул Кантора за пиджак и спросил:

— Должен ли я закрыть мои заведения на следующие три дня, как полагаете?

Сет Кантор был знаком с Руби до поездки в Даллас, но не поняв вопроса, проскочил мимо, торопясь узнать что-либо обнадёживающее о состоянии тяжело раненного президента.

В 13.34 по далласскому времени Джон Фитцджеральд Кеннеди скончался на операционном столе.

— Out of gear![28] — удовлетворённо констатировал Джек Руби, дождавшийся-таки своего звёздного часа на ступеньках Парклендского госпиталя.

В радужном настроении Щёголь помчался в свой клуб «Карусель», где в компании с барменом Эндрю Армстронгом и приятелем Сесилем Хемлином выпил за упокой президента.

— Чистая смехота! — лыбился Джек Руби, ощущая себя именинником. — Линкольна пришили в театре Форда, после него президентом стал Джонсон. Кеннеди прищучили в фордовской тачке «Линкольн», теперь его место займёт вице-президент Джонсон. А секретаршу покойника зовут Эвелин Линкольн. Какое причудливое переплетение человеческих судеб! Давайте ещё по одной, ребята — сегодня я от всей души угощаю хороших парней.

* * *

Влодарек понимал, что родственникам, близким и друзьям убитого президента не приходится рассчитывать на сочувствие в ненавидевшем его Далласе, но его покоробило от мутного океана ненависти, выплеснувшейся по всей Америке в ответ на убийство Джона Кеннеди.

Когда в стране объявили траур, тот самый «жирный кот» — он же техасский нефтяной магнат Харольд Хант — на радостях устроил серию вовсе не траурных коктейлей. Эти коктейли стали чем-то вроде «пивных путчей», послужив сигналом для начала в Техасе оргий берчистов, ультраправых всех мастей, фашиствующих элементов и расистов. Народ не жалея патронов с удовольствием палил в траурные портреты Кеннеди, выставленные в витринах магазинов — не только из «мелкашек».

Житель города Оклахома-сити, по профессии врач, услышав по радио «добрую весть», поделился радостью с сидевшим у него пациентом: Fine![29] Надеюсь, они убрали и Джекки!

В штате Коннектикут один житель позвонил знакомому, стороннику политики Кеннеди, и сказал:

— Вашей лавочке кранты. Это дельце папаше Джо[30] не уладить.

В городе Амарильо, штат Техас, в ресторан ворвалась возбуждённая толпа.

— Кеннеди прищучили! — орали «люди толпы» — охламоны. — It’s great![31]

Ресторан отреагировал на сенсационное сообщение восторженным рёвом — так не приветствовали даже битлов в Голливуд Боул.

В Вашингтоне, в респектабельном клубе «Space» («Космос») во время трагического события проходила встреча отставных военных. По получении известия о смерти президента отставной генерал морской пехоты менторским тоном объявил, воздевая к потолку указательный палец:

— Десница Божия нажала спусковой крючок винтовки, из которой застрелили отступника!

Замечание бывшего морпеха другие старые пердуны встретили одобрительным гулом — чуть-чуть не хватило до взрыва аплодисментов.