Поезд убийц

— Нет, — отвечает посредник. — Мой друг просто попросил меня пойти в палату к его внуку и проверить состояние мальчика. Но в тот самый момент, когда я туда пришел, заметил идущего туда мужчину в белом халате. Я спрятался под кроватью. Это было очень непросто из-за всех этих шлангов, проводов и штепселей, которые там перепутаны, и, ты сам понимаешь, мое тело такое, какое оно есть, но мне все же удалось спрятаться вовремя. Затем пришел человек в белом халате и начал нажимать кнопки на медицинских аппаратах.

— Нет ничего необычного в том, что человек в белом халате производил манипуляции с медицинским оборудованием. Почему ты его заподозрил?

— Из-под кровати я видел его ботинки. Они были грязными. Буквально измазанными в грязи. Мне показалось странным, что медицинский работник может носить такую обувь.

— Тебе нужно оставить работу посредника и заняться частным сыском. Ты как Шерлок Холмс.

— В общем, я выпрыгнул из-под кровати и спросил его, чем он тут занимается.

— Ты — выпрыгнул из-под кровати? С твоим-то весом?

— Ну, это просто такое выражение. Ну хорошо, извиваясь и кряхтя, я с трудом выкарабкался из-под кровати. В общем, в конце концов мне это удалось.

— Должно быть, он удивился.

— Он так удивился, что бросился бежать. Промчался по коридору и запрыгнул в лифт.

— Это подозрительно. И где ты сейчас? — У Асагао появляется ощущение, что он уже несколько раз об этом спрашивал.

— Я все еще жду лифт. Эти больничные лифты удивительно медленные.

— Ясно. — Асагао оборачивается и опускает глаза, чтобы посмотреть на божью коровку. Она добралась до верхушки стебля.

Естественно, божья коровка понятия не имеет о том, что меньше минуты назад здесь был маленький желтый цветок. Она ждет удобного момента, чтобы взлететь.

По-японски она называется «тэнто: муси» — жучок, ползущий по небесному пути[78], а в английском языке его называют ladybug или ladybird, и иногда, довольно редко, — ladybeetle[79]. Однажды кто-то сказал ему, что lady — «дева» — в названии насекомого означает имя Девы Марии. Асагао не может вспомнить, от кого и когда это слышал. В одном воспоминании кто-то шепчет эти слова в его ухо, и еще есть воспоминание о том, как он читает об этом в книжке с картинками, сидя в библиотеке. Еще одно воспоминание — его учитель, пишущий это на доске, когда Асагао был совсем молод, а другое — ему рассказывает об этом один из его недавних клиентов. Все эти картины одинаково яркие — и одинаково туманные, и он никак не может выбрать из них настоящую. Все воспоминания Асагао похожи на это.

Божья коровка уносит на небо семь скорбей Девы Марии. Вот почему ее называют ladybeetle — божья коровка.

Асагао не знает, что такое семь скорбей. Но когда он думает об этом маленьком существе, взваливающем всю печаль этого мира на свои семь точек — черных, окруженных ярко-красным цветом его спинки, — затем взбирающемся на самую верхушку цветка или край зеленого листа, прежде чем взлететь, — у него теплеет на сердце, и он думает об отваге и мужественности этого насекомого. Божья коровка забирается так высоко, как только может, затем останавливается, готовясь к полету. Спустя мгновение, достаточное для вдоха, ее красные надкрылья широко раскрываются, разворачиваются прозрачные крылышки, и она летит. Ему хочется представить, как всякий, кто видит это, чувствует облегчение своей печали — хотя бы на самую крохотную толику, не больше пятнышка на спине у божьей коровки.

«Полная противоположность моей работе, — отмечает про себя Асагао. — Каждый раз, когда я кого-нибудь толкаю, тучи печали над миром сгущаются».

— Послушай, Асагао, — продолжает говорить посредник. — Человек в белом халате должен с минуты на минуту покинуть здание. Мне нужно, чтобы ты им занялся. Я только спускаюсь, но не уверен, что смогу успеть вовремя.

— Тебя попросили защитить мальчика в палате, — уточняет Асагао. — Я не думаю, что побег злоумышленника имеет значение. О нем можно забыть.

— Нет, — говорит посредник, — мой старший друг сказал, если кто-то попытается причинить вред мальчику, во мне не должно быть места жалости.

— Это довольно жестко.

— Да, таковы старые профессионалы. Когда они учились в школе, там еще практиковались телесные наказания. Но мой друг — он самый крутой из всех крутых профессионалов.

— Так это официальное предложение работы? — Асагао хочет окончательного подтверждения. — Ты хочешь, чтобы я убрал мужчину в белом халате? Если это так, то мне недостаточно информации. Если ты не можешь дать мне больше деталей, я не смогу выполнить работу.

— Жди, когда появится человек в белом халате.

— Это слишком расплывчато. Хотя, полагаю, это будет несложно, если из больницы выбежит подозрительный мужчина в белом халате.

Сказав это, Асагао смеется — звук, похожий на тихий шелест. В поле его зрения появляется мужчина, опрометью выбегающий из больницы. В его правой руке что-то белое, больше всего похожее на скомканный впопыхах белый халат. Да, это именно он и есть.

Асагао описывает мужчину посреднику.