Поэзия Микеланджело в переводе А. М. Эфроса

Что мне сулишь? Что хочешь сделать вновь
С сожженным древом, сердцем одиноким?
Дай разгадать хотя б намеком,
Поведай мне, чего мне ждать, Любовь?

Уже к мете мои подходят годы,
Как на излете падает стрела,
И грозный огонь во мне погаснет скоро;
Тебе простил я прежние невзгоды,
Затем что зря ты силы извела,
И я страстям отныне - не опора;
Как ни дразни, не разгорится ссора:
На что душе, на что очам моим
То, чем я прежде был томим?
Я победил: ты не страшна нимало,
Хоть сил у сердца меньше, чем бывало.
Ты мнишь, быть может, новой красотою
Меня завлечь в твой роковой силок,
Где и мудрец бессилен защищаться
И опытнейший слаб перед бедою?
Но, словно лед на пламени, я б мог
Лишь таять, падать, но не возгораться,
Одною смертью нам дано спасаться
От острых стрел и беспощадных рук,
Что расточают столько мук,
Не взвесивши, в возмездиях за вины,
Ни времени, ни места, ни причины.
Уже душа моя шлет к Смерти слово
И о себе с собою говорит,
И что ни час, томится новой думой,
И что ни день, покинуть плоть готова,
И наперед в посмертный путь спешит,
Страшась и веря, светлой и угрюмой.
Как прозорлива ты, Любовь! Подумай,
Как ты лиха, смела, сильна, грозна,
Раз мысль о смерти мне страшна,
Хотя она уже передо мною.
Засохший ствол вновь хочет цвесть листвою!

Чего ж еще? Все ль я должник твой? Царство
Твое в былом довлело надо мною,
Тебе рабом я был всю жизнь доныне.
Чей умысел, чья сила, чье коварство
Опять влекут к тебе? Властитель злой,
В чьем сердце - смерть, хоть речь - о благостыни?
Бесчестье было б для святыни,
Когда б душа, воскреснув к жизни, вспять
Пошла к тому, кто жаждал смерть ей дать!

Все, что живет, вернется в землю вскоре;
Все тленное скудеет красотой;
Предавшийся любви спастись не может;
Грех состоит с возмездьем в договоре,
И каждый, соблазнившийся метой,
Что мне прельщеньем сердце гложет,
Свое злосчастие лишь множит,
Ужель день смерти, благ моих опора,
Из-за тебя мне станет днем позора?

32 [25]

Уж сколько раз, в чреде немалых лет,
Мертвим, язвим, и все ж не сыт тобою
Я был, мой грех! А ныне, с сединою,
Ужель поверю в лживый твой обет?

Цепей, расковок как обилен след
На бедных членах! Шпор твоих иглою
Как ты пинал меня! Какой рекою
Я слезы лил! Как тяжек был мой бред!

Кляну тебя, Любовь, - но жажду все же,
От чар твоих свободный, знать: зачем
Ты гнешь свой лук для призрачных мишеней?

Пиле, червю грызть уголья негоже;
Но так же срамно гнаться вслед за тем,
Кто, одряхлев, утратил пыл движений!

33 [26]