Поэзия народов СССР IV – XVIII веков

ОВАНЕС ЕРЗНКАЦИ ПЛУЗ АРМЯНСКИЙ ПОЭТ Ок. 1230—1203

Ч Е Т В Е Р О С Т И Ш И Я

1

Наш мир подобен колесу: то вверх, то вниз влечет судьба;

Верх падает, и вновь ему взнестись настанет череда.

Так плотник мастерит равно и колыбели и гроба:

Приходит сей, уходит тот, а он работает всегда.

2

Язык для речи служит нам: речь праведных — что злата звон

Бог людям дал один язык, язык у змия — раздвоен.

И у кого два языка: один — колюч, другой — червлен,

Становится сродни змее, и всеми ненавидим он.

3

Я, все грехи свои собрав, оплакал зло прошедших лет.

Шел к небу караван, и я, сложив грехи, пошел вослед.

Но ангел мой, представ, сказал: «Куда идешь ты, дай ответ!

В раю для тех, кто предстает с подобным грузом, места нет!»

4

Так говорили мне цари, и каждый так мудрец твердит:

«До самой смерти человек с алчбой глаза на все стремит,

И, лишь когда во гробе он и прахом взор его покрыт,

Раскаявшись, он говорит: «Довольно этого! Я сыт!»

5

Кто умен, тот с морем схож:

Лей ушатами — все вместит;

На бурдюк дурак похож:

Лишний ковш — и уж трещит.

6

О безрассудный человек, проснись, опомнись же скорей!

Ты душу вольную отверг и, низкий раб своих страстей,

Пируешь за столом греха, смешав часы ночей и дней,

Глотаешь все, что б ни нашел, жир набирая для червей.

OBАНЕС И АША

Что такое со мной случилось,

Что за тьма надо мной сгустилась?

Был я сталью, сталь искрошилась.

Был скалой, скала обвалилась.

Грудь колыша, стан изгибая,

Шла красавица молодая.

Повстречала меня — обернулась,

Увидала меня, встрепенулась.

Я с субботы на воскресенье

Шел нз верхнего храма в селенье,

Нес кадило с пахучим ладаном,—

Ты меня ослепила негаданно.

Шел, шептал я псалом Давидов,

Задрожал я, тебя увидев.

Чуть заметно ты двинула бровью,

Я — осекся на полуслове.

Я увидел тебя — отвернулся,

Но ты бросила яблоко спелое.

Я рванулся к нему, нагнулся,

Поднял яблоко красно-белое.

Я живу по Христову завету,

Мусульманин родитель твой.

Что же значит яблоко это,

Наземь брошенное тобой?

Ты сказала мне: «Семя гяура,

Не смотри на меня так хмуро!

Ничего, что отец твой священник,

Мой отец мулла и кади.

Все забудем мы во мгновенье,

Лишь прижмешь ты меня к груди».

Молит господа мать Ованеса,

Пусть изгонят из сына беса,

Жжет она восковые свечи.

Шепчет в церкви такие речи:

— Пойте, дьяконы: «Бог, помилуй!»

Может, сын опомнится милый.

Возгласите, отцы, аллилуйю,

Жизнь спасите его молодую!

Он не знает божьего страха,

Повторяет лишь имя аллаха,

В прегрешеньях своих не кается.

«Нет спасенья мне!» — убивается.

— Отступись, мой сыночек, сдайся.

Повинись, помолись, покайся!

Проповедник во храме божьем

Грех клянет твой, простить не может!

— Мать моя, я, твой сын и наследник,

Говорю, что не прав проповедник,—

Если раз на Ашу он глянет,

Сам, как я, он безумным станет.

— Отступись, мой сыночек, сдайся,

Помолись, повинись, покайся.

Слышишь, мать твоя плачет, старуха.

Неужель твое сердце глухо?

— Мать моя, я твой раб до могилы,

Ты вскормила меня, взрастила.

Но не жди, чтоб я отступился,

От любви мой ум помутился!

— Отступись, мой сыночек, сдайся,

Помолись, повинись, покайся!

Для тебя, любимого сына,

Присмотрю я дочь армянина.

Отступись, мой сыночек, сдайся,

Помолись, повинись, покайся!

Для тебя невеста найдется,

Что над верой твоей не смеется!

— Примирись ты, о мать дорогая,

Не гневись ты, меня ругая.

Тонок стан у Ашн невинной,

Звонок голос ее соловьиный.

...А Аша пред отцом стояла,

Слезы горькие утирала.

Бил ее и корил кади:

С армянином, мол, не ходи!

...Ованес нашел ее вскоре.

— Ты, Аша, облегчи мое горе!

Я, стеная, в горах блуждаю,

Как свеча восковая таю.

Говорит Аша:

— Все на свете

Я отдам, по, чтоб быть с тобой,

Ты три раза вокруг мечети,

Взяв кольцо, обойди с муллой.

Примешь веру моих собратьев,

Станешь ханом в моих объятьях!

— Нет, Аша, хоть в твоей я власти,

Нам не будет с тобою счастья.

Я, исполнив твое пожеланье,

Обреку и тебя на страданье!

Лучше ты от своих законов

Отступись, Аша, а потом

Восемь выучи наших канонов

И псалмы в Писанье святом,—

То, что, грешный, я сам позабыл

В час, когда тебя полюбил!

— Ростом малый, умом великий,

Будь моим, Ованес, владыкой.

Поведи меня, молодую,

В день пресветлый в церковь святую!

Я, твоей подчинившись вере,

Не разувшись, открою двери,

И священник во храме божьем

Пусть венец на меня возложит!

ФРИК АРМЯНСКИЙ ПОЭТ XIII — начало XIV века

КОЛЕСО СУДЬБЫ

Гей ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты;

Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты.

От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты.

Подставив меру зла, твердишь: «Сыпь все заботы и мечты!»

Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом,

А честный должен подбирать объедки за чужим столом,

Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином,

Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом.

Скажи: «Ты не права, судьба!» — и смех услышишь без конца.

За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца?

Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца

И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца.

Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на троп;

Всех обделил ои, и воров поставил господами он.