Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Слушай, Саидо, повсюду стон ищущего правды существа!
Разумом чудесным одарен всякий, кто познал меня едва.
Тем, кого уж нет, и тем, кто есть, надобны равно мои слова.
Некогда услышанная здесь речь моя — для двух миров жива…
Руку положу к тебе на грудь, — всякая любовь есть благодать.

* * *

Я запятнан, как мака цветок, — но цветущим кажусь?
Я для собственной раны, как пластырь, жесток? — Не страшусь!

Для страстей и соблазнов давно я ослеп и оглох,

Я в миру одинок, — так зачем в хороводе кружусь?

Как молитвенный дом в годовщину, я в траур одет:

Я оплакивать мудрых убийственный рок пригожусь!..

Я и кончика пальца вином не смочил на пирах,

Угощеньем Хатама^{396} я брезговать мог, — и горжусь!

Современников грубость меня убивает порой, —

Будто изморозь, мертв, на траву у дорог я ложусь!..

Но застрянет дыханье, как в скважинах флейты, — в устах,

Если с нашими знатными хоть на часок я свяжусь!

Если я, Саидо, заблудившись, на пир попаду,

Ожерельями слез украшаюсь не впрок — и стыжусь!

* * *

Мне шапка странника родней, чем сень крыла священной птицы.
На мягком бархате трудней, чем на циновке, сном забыться!

Противны цепи на дверях и стражи кислое лицо!

Лачуга нищего славней дворца и царственной столицы.

Один горбатому совет — скорее спину распрямить!

Приятней с посохом брести, чем с болтуном в пути сродниться.

Ты видишь двери во дворец? Не приглашают? Не жалей! —

Пусть лучше, вместо тех дверей, разинут пасти лев да львица!

Домовладельцу грязь в жилье — что драгоценная сурьма!

Водой алмазов, — пей и пей! — но рот сухой не освежится!..

Светлеют очи от сурьмы, душа — от горечи светлей, —

Для цветника ее скорбей — жаль — не бывает очевидца!..

Нет дела праздным богачам до мужа разума нигде…

Стекляшке — мелочный скорей, чем изумруду, изумится!

Простонародье, голытьба великодушнее, чем знать!..

Нужней небесных эмпирей сей жернов мельничный вертится!

Но слова правды на земле не понимают, Саидо!

Молчать с невеждами — мудрей, чем в лицемера обратиться!

* * *

Я птицу бескрылую видел и вспомнил, — не я ли таков?
Услышал — сова закричала, и вспомнил разрушенный кров…

За ту, что меня обманула, на смерть я согласен идти!

Всю ночь мне рука моя снилась, кинжал и дыханье врагов…

Я к морю стремился — и вспомнил: душа моя — водоворот…

И вспомнил я травы сухие печальных родных берегов…

Ах, пашня моя не богата ничем, кроме сорной травы!

Я вспомнил бесплодные нивы и пыль уходящих веков…

Пришел Саидо и заметил: с тюльпана упал лепесток…

И не помнил: я — дичь на охоте — стать жертвой кровавой готов!

* * *