Мне говорил один мудрец, что шахуПриличествует по его размахуДворцовые открыть широко двериДля тех, кто сведущ в красоте и вере:Философу, во-первых, ибо онГлубинами познаний умудрен;Врачу затем, чья колдовская силаОдним дыханьем счастье приносила;Затем за врачевателем идетПровидец будущего — звездочет;Потом певец, которого мы ценимЗа то, что душу облегчает пеньем;Потом писец, чья сладостная вязьМежду людьми установляет связь;И наконец, поэт, что дивной песнейНас приобщает к высоте небесной.Наличие любого из людей,Подобных этим, — украшенье царства.Властитель! Их душою овладей —И ты добьешься возвышенья царства.Ведь ясно для раба и для царя,Что дар людской дороже янтаря.И никакое серебро и златоНе будет здесь достаточною платой.Так почему же молча ты глядишьНа то, что твой слуга Ахмад Дониш,Который и мудрец и врачеватель,Который и писец и прорицатель,Тот самый ослепительный Ахмад,В чьем дивном пенье соловьи гремят,Что гением поэта обладает,В твоей стране, как нищий, прозябает?Зачем все дни его омрачены?Зачем от горя взгляд его тяжел?И отчего огни его черны,Черны, как бел его литой котел?Зачем бесстрастно смотришь ты, эмир,На то, что возмущает целый мир?Я средь поэтов — голос боевой!Кто одолел меня певучей речью?Средь мудрецов слыву я «головой», —Какая мысль не шла ко мне навстречу?Орла превыше и мудрей змеи,Во мне кипят могущества мои.Но если стал я нищ — не диво это!Суди царя по бытию поэта.
Аделине Патти
Перевод И. Сельвинского
Вот легкою стопой, чуть приподнявши платье,Венерою в мехах идет актриса Патти[341].Все замерло, она лишь бровью повела —И звуки полились по золотой палате…И мы вздохнули все. Вдруг трепет серебраИз горла соловья, на сладостном раскате,Пронесся по толпе, как по ночным садам…А сердце гурии гремит сердцам: «Пылайте!»
О сердце! Пользу ты нашло ль от упований? — Нет!Давали саженцы плоды в садах мечтаний? — Нет.Искало, сердце, друга ты все долгие года,Искало друга — не нашло, плодов исканий нет.Так не надейся на меня, советчик бедный мой.Иль ты видало правоту моих деяний? — Нет!И на вопрос моих друзей я б отвечал одно:Хочу сокровища любви — иных желаний нет.Отшельником давно я стал, — зачем безумцем слыть?Сама печаль я, но светлей моих страданий нет.Ханжа из жизни создает лишь стойло для ослов.Он по делам своим — осел, глупей созданий нет.Есть заповедные врата возлюбленных, Савдо.Ты об иных врагах мечтал среди скитаний? — Нет!