Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского

Пелена над могучим первозданным твореньем – над морем
укрывает от взоров слиянье великих стихий:
вод земных и небесных…
Как завеса в окне мировом: словно дверь
под стальными замками,
за которой – соитье Адама и Хавы[68]
тогда, заре Бытия!

И когда пелена повисает над водным простором,

очертания моря и неба исчезают в тумане:
не рождаются образы их под лучом восходящего солнца,
как рождалось потомство Адама и Хавы
тогда, на заре Бытия!

Но в начале времён ещё не было суши,

ибо суша – создание Бога
с красотою долин и с величием горных отрогов,
с человеком на ней и с его нескончаемой жаждой.

Разукрашена, любит, когда люди её наряжают.

Отдаётся весной, без одежд, ожидая зачатия, соком
наливается в час созреванья колосьев и ягод,
и тускнеет убранство её с наступленьем поры листопада.

Но творение Бога первородное: вечное море —

от начала времён неизменно!
Сущность моря в его неизведанных безднах,
словно там скрыты Божьи непостижные разуму силы.

Чья же власть заставляет бушевать роковую стихию,

раскрывать ненасытную пасть, чтобы в ярости хлынуть на сушу?
Ибо так же, как суша не жаждет проникнуть в морские глубины,
так и море не жаждет (словно небо в созвездьях и лунах)
урожаями нив насладиться и плодами фруктовых деревьев.

И пишу я пером человеческим эти слова,

потому что люблю я покой летних пашен, медовые травы,
и красавиц в полях до и после оплодотворенья,
и люблю родники с серебристой и сладкой водой,
да и море – я вижу в первобытном стремленье его
назидание нам: не желать этой дикой красой
овладеть против воли её.

Два вида моря