Поэзия социалистических стран Европы

Был дедовский дом старинный
крыт крышей из плит тяжелых.
И я даже помню — на крыше
росла какая-то травка…

— Где, —
вопрошаю, —
дедовский дом старинный?
Мне отвечают: разрушился сам собою.
— Смотри, —
говорят, —
из плит этой крыши
отличнейший получается тротуар!

… О да, конечно, плиты — они те же,
Но я не верю, будто сам собою
тот дом разрушился, —
нет, я не верю!
То был добротный дом —
простой,
удобный,
напоминавший чем-то человека.
Однако он страдал дефектом тем же,
что и весь прочий дедов мир старинный, —
тяжелая, из плит тяжелых, крыша,
да только нет фундамента в основе!

Итак, выходит, дом разрушен не был,
а просто тихо он ушел под землю,
по крышу самую он в землю опустился.
По этим плитам я хожу сейчас, как кошка.
И дым самшитовый над трубами витает…
А там, внизу, —
в той древней Атлантиде, —
осталось все таким же, как когда-то.

Очаг пылает.
Булькают бобы.
И мой отец —
он мал еще —
улегся
на бабушкины теплые колени,
а та его укачивает:
— Спи,
ты слышишь, там упырь по крыше ходит!..

И слушает испуганно отец.
Он слышит.
(То мои шаги по крыше.)
И вздрагивает он.
И засыпает…

А я все топаю себе по тротуару.

Чертовски трудно создавать такие крыши,
что мог бы выдержать затем фундамент века.
Надстройка
(как сказал бы Маркс) —
надстройка базис раздавить не может!
И мы, —
мы, те, кто пишем, —
мы должны
придумать что-то верное весьма
и чтобы в нем правдиво все
и прочно…

Мне кажется, уже по нашей крыше
проходит кто-то легкою походкой.
И прорастают молнии, подобно
могучим крыльям
за его спиной.

Баллада об усталых женщинах

Вот усталые женщины
на остановке
возле завода,
словно любовника,
опаздывающего на свиданье,
поджидают автобус.

Холодные сумерки.
Неоновое известье
вспыхивает в определенной точке.
От столба к столбу сообщается:
Дорога будет серебряной.
Дорога будет серебряной.
Дорога будет серебряной.
До конца маршрута.

И вот серебряные усталые женщины.
Настолько усталые,
что нет даже силы,
чтобы быть красивыми.
Потому что сеяли квадратным ситом.
Потому что месили хлеб из бетона.
(Пыль серебрится в их волосах.)
А затем…
Потому что они начистили небо.
Потому что они накормили солнце
и уложили спать…

Подходит автобус
и уносит их
в душных своих объятьях.
Они засыпают стоя.
Покачиваются.
Улыбаются…

Матери нового дома,
матери всей Вселенной,
я целую ваш сон,
которого вы не вспомните.

Из венгерской поэзии

Эндре Ади Перевод Л. Мартынова

^{28}

Судно, которое продается